Не способствовало и то, что Кен был эмоционален, примерно как помидор. Этот человек не узнал бы живого чувства, даже если бы оно вцепилось ему в ногу. Скелетон, Динь-Дон, Благослови Его Господи – все эти парни чувствовали… примерно тысячу разных эмоций в час. Они переходили от взглядов в глаза и предложений руки и сердца к визгу и швырянию вещей по всему подвалу, пристройке или гаражу только потому, что кто-то приготовил на обед макароны в виде ракушек, а они специально просили сварить спиральки!
Так что это была обоюдоострая сабля. Я очень ценила, что с Кеном не нужно постоянно стучать по дереву и ходить на цыпочках, оглядываясь через плечо, но через пару недель стало совершенно ясно, что в ближайшее время я не дождусь ни цветов, ни сердечек.
Не знаю уж, благодаря или вопреки этому, но чем больше я узнавала Кеннета Истона, тем больше он мне нравился – как человек. Его интровертность и выдержка находились в полной гармонии с моими экстравертностью и чувствительностью. Он был чертовски красив, и нам нравилось одно и то же.
«Да ты что? Тебе тоже нравится этот альбом? Не может быть – это моя любимая песня!»
«Твоя любимая пицца – с ветчиной и оливками от «Папа Джонс»? И моя тоже!»
«Ой, ты тоже любишь совать зефирки в микроволновку, втыкая в них зубочистки, и потом смотреть, какая вспухнет раньше? И Я ТОЖЕ!!!!»
У меня заняло три недели, чтобы привыкнуть к отсутствию у Кена татуировок и эмоциональных скачков, но когда я наконец поняла, как по-дурацки я себя с ним веду, то решила, что настало время сделать то, что я делаю лучше всего, – раздвинуть ноги.
Наш первый раз не был плох, но все произошло в миссионерской позиции, а я обычно так себя не веду. Но у меня была миссия (в хорошем смысле), и я не должна была отвлекаться. Моей первой целью было выяснить, действительно ли Кен мазохист, и если да, то до какой степени. Вторая цель не была очевидна до того, как мы занялись прелюдией. Тогда стало ясно, что мне нужно укрепить его уверенность.
Когда мы только начали, Кен прикасался ко мне так опасливо, точно я была самой нервной козой в детском живом уголке, и одно неверное движение могло стоить ему откушенного пальца.
Дневник, это было нелепо. Мы встречались уже больше месяца. Я на девяносто пять процентов была уверена, что он не гей и не женат. Никто из нас не был пьян. Эрекция более-чем-уважительных размеров прижималась к моему обнаженному бедру. Так чего же он ждет?
Сперва я решила, что просто я раньше никогда не имела дела с джентльменом.
«Может быть, он просто не хочет нарушать моих границ? –