«Нет! Не могу же я кончить вот так! Не в чертовых же трусах! Ганс, ну пожалуйста!»
Мои бедра непроизвольно задергались, умоляя его нырнуть в меня и прекратить эту муку.
Умоляю!
И тут я почувствовала, как толстый палец подцепляет влажную ткань у меня между ног и медленно сдвигает ее в сторону.
Как только палец убрал барьер, разделяющий нас, он тут же оказался среди моих влажных складок, мучительно медленно скользя туда-сюда. Мне казалось, что все мое нутро переполнено обжигающим напалмом. Это уже слишком. Я сейчас умру. Я сижу, почти голая, растопырившись на чужом шезлонге, с грудью, открытой ночному воздуху, мокрые проколотые соски отвердели от покалывающего дуновения вентилятора с потолка. Пальцы, которые только что мастерски терзали бас-гитару на глазах тысяч людей, поглаживают мою точку G, а подведенные хитрющие глаза рок-звезды смотрят на меня снизу, от моих бедер, где опытный язык лижет и подергивает колокольчик, вдетый в мой клитор.
Когда я уже чувствовала волну подступающей разрядки, я услышала, как Ганс расстегивает свой ремень и молнию на штанах.
«Слава богу! Давай, Ганзель! Давай со всей силы!»
Его язык и волшебные пальцы ни на секунду не отрывались от меня, пока он с легкостью избавлялся от своих кроссовок и штанов. На одно мгновение отпустив мои губы, Ганс одним движением сдернул свою майку и схватил меня в объятия. Я обхватила его ногами за талию, а руками – за шею, надеясь, что он положит меня на шезлонг и вонзится в меня, а еще лучше – прижмет мое тело к стене, чтобы можно было не волноваться о неожиданных скрипах всей этой изысканной мебели.
Ганс поднял меня и понес. Ощущение его мозолистых рук, сжимающих мою задницу, и толстого, твердого члена, касающегося моих бедер изнутри, сводило меня с ума. Я вцепилась руками в его густые волосы, присосалась к распухшим губам, которые были липкими и солеными от меня же самой. Меня настолько захлестывали чувства и желание, что я даже не замечала, что Ганс несет меня прочь из безопасного патио… пока не ощутила всплеска теплой воды в своих ботинках. Мои глаза немедленно распахнулись, чтобы понять, что Ганс принес меня прямо
в
чертов
бассейн!
Прежде чем я успела протестующе закричать или забрыкаться, он сунул свой язык глубоко мне в рот, а головку своего здорового, твердого, как алмаз, члена в мою киску.
Вся моя тревога ушла под поверхность воды, туда, где теперь слились воедино наши тела. Я могла чувствовать только Ганса. В моем сознании просто больше не оставалось места для беспокойства, страха, влаги, сухости, жара, холода, прошлого, будущего. Все ощущения были переполнены Гансом, и я только хотела его еще глубже – во всех смыслах этого слова.