Каким-то образом, сквозь пульсирующие во мне кровь и ярость, а также сквозь собственные крики, я медленно начала улавливать Гансову спокойную, повторяющуюся мантру.
– Ничего не было. Ничего не было. Ничего не было, Бибика. Я тебе клянусь. Ничего не было.
Когда я наконец успокоилась настолько, чтобы снова воспринимать зрительную картину, я заметила, что на Гансе надеты трусы и футболка (обычно он спал голым). И когда я восстановила в памяти избиение Девы-Гота, то поняла, что на ней тоже была одна из футболок Ганса и трусы.
Черт побери.
Пока я дрожала и всхлипывала на диване, прикуривая одну сигарету от другой, Ганс объяснил мне, что после нашей вчерашней ссоры он пошел в бар, набрался там и позвонил Деве-Готу, чтобы выплакаться в дружеское плечо.
А Дева-Гот как раз недавно рассталась со своим Готом-Парнем, так что решила тоже приехать в бар и залить свое горе. Так она и оказалась у нас, потому что была слишком пьяной, чтобы добраться до дому. (Судя по тому, как Ганс запарковал машину, он тоже.)
Вообще-то я даже предпочла бы, чтобы у них все-таки был секс, потому что тогда я была бы права в своей ярости, но я знала, что Ганс говорит правду. От этого было не менее обидно, потому что через несколько часов после ссоры он все равно побежал к другой, но тот факт, что это было просто утешение, заставлял меня чувствовать себя еще большим психом. Особенно после битья по бедру.
В какой-то момент Дева-Гот на цыпочках вышла из своего убежища. Мы вместе плакали и курили на диване, а Ганс слонялся вокруг с потерянным видом. Когда я окончательно выплакалась, я велела им обоим убираться, чтобы я могла спокойно собрать свое барахло.
После чего ободрала всю эту проклятую дыру так, что можно было подумать, что я Гринч, пытающийся не допустить Рождество.
Я сняла занавеску из душа, палку, на которой она висела, и вытащила маленькую пробку из ванной. Я забрала всю туалетную бумагу. Я сняла жалюзи, хотя у меня не было даже отвертки. Я просто вырвала эту фигню из стены. Я забрала подушки, одеяло, покрывало и двадцать пять простыней, купленных по дешевке на распродаже. (Матрас остался только потому, что не влезал в мой «Мустанг». Телевизор тоже не влез, но это не помешало мне забрать с собой все пульты от него.) Я взяла все кастрюли, сковородки, тарелки, остатки еды и дверные ручки из кухни. Черт, я даже забрала последнюю банку пива.
И знаешь, Дневник? После этого я почувствовала себя немного лучше.
А знаешь, когда я почувствовала себя гораздо лучше? Когда узнала, что на следующий месяц Ганса выселили из квартиры и не вернули ему залог, потому что я вывезла из дому всю мебель и куски штукатурки со стен.