– А ну, стоять, козел! – визгливо закричал прыщавый и, подняв пистолет, направил его на бегущего человека.
Обидное слово «козел» затмило разум и без того разъяренного парня, и он резко сменил траекторию бега, ринувшись безрассудно на преступника с пистолетом в руке. Другого такого шанса не будет, подумал Стас и бросился вперед. Он упал, перекатываясь в прыжке, чтобы не представлять собой удобной мишени. На какой-то миг и преступник, и взбешенный муж молодой женщины выпали из его поля зрения, и тогда же раздался первый выстрел.
Понимая, что он все же не успел и пуля преступника могла натворить бед в этом дворе и запросто уже унести чью-то невинную жизнь, Стас наугад ударил ногами вперед и с удовольствием почувствовал, что его ботинки угодили во что-то мягкое, напоминающее живот человека. Он вскочил на ноги – рука с пистолетом оказалась прямо перед его лицом. Пальцы мгновенно вцепились в запястье бандита, и прыщавый, заорав от боли, полетел на землю, роняя оружие.
Когда во двор вбежал Гуров с несколькими оперативниками, Крячко уже сидел верхом на обезоруженном преступнике и защелкивал наручники на его завернутых за спину руках. В паре метров от них на земле сидел здоровенный парень в шортах, зажимавший рану на руке, чуть выше локтя. Женщина с ребенком сидела рядом с ним и ревела во весь голос, ей вторил голос ребенка, а из подъездов с опаской стали выходить первые очевидцы.
– Ты-то цел? – спросил Гуров, сжав плечо друга и помогая ему подняться на ноги.
– Да нормально все, – улыбнулся Стас, отряхивая брюки. – Я вон за них больше боялся. Вылетел как бешеный за жену заступаться, ну и нарвался сдуру на пулю. Вроде вскользь прошла, как он там, посмотри.
Дмитрий сидел на стуле посреди кабинета Григорьева, держась за перевязанный бок. Лицо его было бледным, а на щеках играл нездоровый румянец. Рана оказалась действительно несерьезной: немного задеты мышцы, распорота кожа над ребрами. Но парень чувствовал себя довольно скверно. И мучила его не столько рана, сколько понимание того, что его хотели убить и убили бы, если бы не работники полиции. Точнее, вон тот дядька, который вовремя выбежал из дверей и закричал. Он и сейчас кричал, расхаживая по кабинету и размахивая руками.
– Вы – идиоты малолетние! – распалял себя Крячко. – Вы – дурачки малолетние! Он вас всех бы порезал – и тебя, и девчонок ваших! Их-то вы зачем впутали в это дело?
Дмитрий таращился на полицейского, пугаясь все больше и больше. Он теперь узнал в нем «сантехника», который чинил смеситель на кухне у профессора Витте, и понял, что это не сантехник, а полицейский. И что полиция, кажется, все знает и успела вовремя, когда Пичагин хотел его убить.