Преферанс на Москалевке (Потанина) - страница 100

Коля поблагодарил. Горячо и искренне. Во-первых, потому что голова и правда гудела, словно улей, во-вторых, потому что появилась в ней одна шальная мысль, вполне даже похожая на идею.

Окровавленный карандаш, который, как оказалось, уже не было смысла никому предъявлять, из разряда улик перешел в круг предметов, выполняющих свое прямое назначение. Но на чем писать? Папиросная бумага – не та, в которую завертывают табак, а та, что тверже, и служит мундштуком, – могла бы подойти. Коля распотрошил папиросу. Увы, один лишь только адрес – а его надлежало писать разборчиво и крупными буквами – уже съедал все место. «Пачка!» – вдруг осенило Колю. Он аккуратно расклеил пачку по швам и принялся писать на обратной стороне. «Во всем виноват…» – тут Коля запнулся. Писать фамилию Саенко напрямую не хотелось. Личность в городе известная, люди, поди, забоятся и понесут такую записку прямиком в милицию. А вот если как-то осторожно и завуалированно. Нет! Это тоже слишком явно! – Коля в сердцах изорвал папиросную пачку. – К тому же только про себя – нельзя. Я ж не индивидуалист какой-то там. О товарище тоже надо думать. Меня не вытащат, так, может, Доцю хоть уберегут…

И тут же понял, как нужно зашифровать послание и кому писать. Оставалось лишь придумать на чем и уповать на то, что мир не без добрых людей, и кто-то из прохожих обязательно отнесет записку по указанному адресу.

– Ты, вероятно, застала время, когда эта улочка еще была Мироносицким переулком, да? Изначально переулок вообще звался Кладбищенским, но кто теперь это помнит, – в своем привычном стиле балагурил Морской, ведя Светлану вдоль деревянного забора по Совнаркомовской к подъезду и без того знакомого ей одноэтажного дома. Здание было построено еще в 1889 году дворянкой Голоперовой. Отсюда высоченные потолки и эта странная конструкция с прозрачной крышей и стеклянной пирамидой над холлом. Несмотря на эти излишества, быт нынче был тут вполне советский, коммунальный и…

Еще с прошлого визита Света знала, что Поволоцкие занимают в этом доме две большие проходные комнаты. В дальней, как рассказывал Коля, спали Александр Иванович, Галина и маленький Петенька. В ближней – студент второго курса, он же младший брат Галины, и ее мама. Эта мама – хрупкая и очень доброжелательная Елизавета Васильевна, когда-то ассистировавшая светилам хирургии, а ныне трудившаяся в Институте переливания крови медсестрой, – запомнилась Светлане больше всего. Одновременно она обеспечивала чаем всех вновь прибывших, незаметно подкармливала внуков, жертвуя собственным обедом, расспрашивала сына-студента об учебе и вела светскую беседу с гостями, под посиделки которых, между прочим, отдавала собственную комнату.