От такого поворота Морской совершенно оторопел. Распознать, случайно Света расколола профессионального следователя или нарочно все подстроила, он не мог, но в том, что сейчас на его глазах произошло настоящее чудо, не сомневался. Ощущение это, похоже, было написано на его лице.
– Как я узнал, о ком писал Горленко? Да очень просто! И без этих ваших игр словами и навыков словоблудия, – перехватив восхищенный взгляд Морского, Игнат Павлович не удержался. – Позвонил, потребовал, чтобы у информатора спросили, после какой истории Горленко принялся строчить свои записки. И выяснилось, что он расспрашивал моего человека про Саенко. А информатор рад стараться. Его задача слушать и передавать, а говорить при этом можно, что угодно. Вот он и пользуется. Вспомнил что-то там из дел давно минувших дней. А наш Горленко горемычный – впечатлился.
– Саенко, – медленно, почти что по слогам проговорил Морской. – Ну да! «Нки – колка – детс» оказывается «Санки – коленка – детско».
– Точно! – ахнула Света. – Я вам рассказывала, как «детско» выглядел мой Коля, катаясь на санках с Вовчиком? Сидел, смешно поджав коленки… – и тут же сокрушенно закачала головой. – А я не разгадала! И в поэме Хлебникова ведь весь приведенный отрывок посвящен как раз Саенко. Председатель ЧеКи работает в городе, про который автор пишет, – Света смешно наморщила лоб, вспоминая, а потом вдруг очень серьезно и нараспев произнесла: – «Тот город славился именем Саенки/ Про него рассказывали, / Что из всех яблок он любил только глазные». Речь не об авторе стихотворения, а о герое! И имя ведь на слуху! Как мы сразу не догадались!
– Не очень-то и на слуху, – автоматически принялся оправдываться Морской.
– Вы, что ли, не читаете газет? – удивилась Света.
– И вам не советую, – парировал журналист и тут же поменялся в лице, потому что понял главное. – Игнат Павлович, что бы вы там ни думали про Колино предположение, мы должны перестраховаться. Сейчас. Немедленно. Срочно нужно ехать в больницу к адвокату Воскресенскому. Я вам не говорил, потому что… потому что… – Морской взял себя в руки буквально за миг до того, как сказать: «Не хотел рассказывать об антисоветских высказываниях старика, да еще и при опасном свидетеле», – …потому что не счел значимым, – выкрутился он. – Дело в том, что соседом Воскресенского по палате был товарищ Саенко. И я теперь подозреваю, что это не случайно. Я думаю, он организовал покушение на адвоката, заметая следы… И там, – Морской со все нарастающей тревогой анализировал ситуацию, – там, в палате, сейчас внучка навещает деда. И, может, он сочтет ее опасной. Не дед – Саенко!