– Не ты, а мы! – не совсем в том, в чем хотелось Морскому, поправила Галя. – Я, разумеется, пойду с тобой по этой карточке. Пожалуйста, не возражай! – услышав аргументы, мол, она везде была с ним, чтобы избежать опасности, но сейчас, когда будет совсем небезопасно, ей было бы лучше остаться дома, Галина состроила такую жалобную гримасу и посмотрела так умоляюще, что деваться Морскому было некуда.
– Хорошо, поедем завтра вместе на Москалевку. Не знаю уж, найдем ли мы подпольный игорный клуб, но поиграем в сыщиков на славу, это точно…
– Что же касается «предатель и подлец», – перешла к более важным вещам Галина, – мне кажется, мы станем предателями, если не сообщим товарищу Ткаченко о странных интересах Саенко. Нельзя забывать, что речь идет о подозреваемом в организации убийства. О том самом человеке, которого ты застукал за подменой дедушкиного лекарства…
– Все верно, – вздохнул Морской. – Осталось только понять, как технически связаться с Ткаченко. У нас на хвосте Великан, – чтобы не афишировать свои волнения, Морской не выглядывал в окно, но в наличии слежки не сомневался. – Любые наши контакты с органами покажутся Саенко подозрительными… Да и не с органами тоже. Со стороны все должно выглядеть так, будто мы ничем другим, кроме розысков саенковского клуба, не занимаемся.
Беседу прервали несколько осторожных дверных звонков. Морской знал, кто так звонит:
– Лариса! – воскликнул он с такой интонацией, будто кричал знаменитое «Эврика!», но тут же сник, вспомнив слова Двойры о том, что он бездумно подвергает дочку риску.
– Я еле вырвалась к вам! – с порога затараторила светящаяся Ларочка. – От мамы есть наказ: после уроков – сразу домой. Но я нашла лазейку! От физкультуры я освобождена и, чем сидеть в зале, вполне могу уйти домой – урок-то самый последний. Формально – все честно, уроки еще не закончились, а как закончатся, я сразу побегу домой.
– Дочь! – строго свел брови отец, но разразиться воспитательной тирадой не успел.
– Мы на секунду! – сказала Галочка Ларисе и утащила его в коридор. – Ты говоришь, что за нами слежка, что каждый, вошедший с нами в контакт, попадет под пристальное внимание Саенко, и тут же хочешь отправить ребенка к Ткаченко? – очень аккуратно, но в то же время твердо начала она. – Ты сам себя слышишь?
Морскому эта фраза показалась весьма знакомой, но в данном случае у него не было другого выхода.
– Да, слышу. Ларочка – наш единственный шанс. Ничего подозрительного в том, что дочь зашла к отцу, нет, – пояснил он. – Но ты права – к Ткаченко мы Ларису не отправим. Давай прикинем, кому мы можем доверять? Двойре нельзя. Во-первых, от волнения за Ларису она меня немедленно прибьет, во-вторых, от беспокойства за меня опередит нас в поиске клуба и разнесет его в щепки, прежде чем мы выясним, что там было нужно Саенко. Если, конечно, не захочет поиграть сама.