Фёдор доел завтрак, допил кофе и поглядел на часы. Тридцать минут пролетело. Стоило уже потихоньку собираться. Он встал из-за стола, подошёл к дочери и поцеловал её в макушку.
– Пап, ты чего? – удивилась Алина.
— Я тебя очень люблю, доча, — Фёдор погладил шелковистые волосы дочери. – Я очень тебя люблю!
— Я вообще-то знаю, – Алина рассмеялась. – Только что за траурные нотки? Как будто на сто лет расстаёмся. Зимой же прилечу, обещаю! Не останусь я там на Новый год.
Фёдор перехватил взволнованный взгляд жены и понял, что чуть не прокололся. Решили же не подвергать дочь лишним переживаниям, а он чуть всё не испортил.
— Так, всё! Собираемся! — Фёдор поменял тон на жизнеутверждающий. – Через пятнадцать минут чтобы все были у двери!
Пока дочь с женой собирали вещи, Фёдор сходил за своим кейсом. Документы и смена белья, это всё, что он собирался забрать с собой из дома. Возвращаться в квартиру после аэропорта он уже не планировал. Сразу же после того, как самолёт понесёт Алину в сторону славного города Праги, где её ждало обучение на втором курсе университета, Фёдор собирался поехать на работу. Там он планировал привести в порядок бумаги, возможно, несмотря на обострившийся гастрит, выпить для храбрости грамм сто кальвадоса и ждать.
Его арестовывать должны были приехать ровно в три. Об этом было уговорено заранее. Следователь хотел провернуть всё ещё несколько дней назад, но Фёдор настоял на том, чтобы ему дали возможность провести время с семьёй вплоть до отъезда дочери.
Не самый приятный сюрприз ждал Алину вечером, но вариантов не было. По большей части Фёдор и делал это всё ради Алины. Конечно, немного было обидно, но Фёдор решил: пусть уж лучше Алина думает, что отец преступник, чем знает правду. Фёдор договорился с женой, что если ему когда-нибудь удастся выбраться живым из этой передряги, то он сам всё расскажет дочери, а если не удастся, то тогда всё расскажет жена. А пока решили ничего не говорить, для безопасности дочери это был лучший вариант.
— Ну что, присядем на дорожку? — спросила жена, когда все собрались в прихожей.
Фёдор кивнул головой. Они с супругой присели на банкетку, Алина на чемодан. Взялись за руки. Наступила звенящая тишина. Фёдор посмотрел на жену, затем на дочь. Потом время остановилось, а картинка поплыла.
И Фёдор проснулся. Этот сон, приходящий примерно раз в три дня, с пугающей точностью повторял утро того злополучного дня, разделившего его жизнь на «до» и «после». Словно кто-то крутил видеозапись в его голове. Каждый раз после пробуждения Фёдор явственно ощущал теплоту рук дочери и жены, их запах. Эти сны были самым трудным, что он переживал в Игре. Но и самым дорогим, что у него было.