– Не в этом дело. – туманно ответил Алямов. – За руль ты сядешь, или я поведу?
* * *
Судьба Димы Власова принципиально была решена. Хотя ни Радзин, ни Шавров ни разу не произнесли вслух приговор, им обоим было ясно, что финал карьеры коммерческого директора «Восток-холдинга» предрешен. Пока они не обсуждали детали, сейчас это было несвоевременно, с Димочкой они успеют разобраться позже. Шавров настоятельно посоветовал вообще никоим образом не давать Димочке повода для беспокойства. «Он и так сейчас сильно нервничает, – объяснил Шавров, – если поймет, что мы его подозреваем, сдуру натворит глупостей». В конце концов, Радзин с ним согласился. В данный момент проблемой номер сделался Ларик. Необходимо было как можно скорее и эффективней нанести контрудар.
Физическое устранение Ларионова пока что было невозможно. Вовсе не из-за технических трудностей: хотя Ларика постоянно и неплохо охраняли, Шавров заверил Радзина, что специалист всегда сумеет отыскать секунду, необходимую, чтобы потянуть спусковой крючок. Смерть Ларика не изменила бы положение в принципе. Подписанные Радзиным контракты все равно подлежали бы исполнению, деньги так или иначе получил бы наследник погибшего босса, претендентов в которые вокруг Ларика наверняка было достаточно.
Однако Шавров, в который раз не обманув ожиданий Радзина, предложил интересный ход. Сейчас работать нужно не с Лариком, а с фиктивными владельцами фирмы «Эко-трейдинг» – ничего не значащими пешками, без подписи которых тем не менее до определенного времени не проходила ни одна финансовая бумажка. Шавров предложил разыскать этих марионеток и заставить – неважно какими средствами – работать на себя. Эта маленькая инверсия в финансовой империи Ларионова, осуществленная достаточно быстро и без лишнего шума, полностью поменяла бы знаки разыгрываемой партии на противоположные.
Дима Власов действительно боялся. Однако страх его родился не сегодня, он всегда, сколько Дима себя помнил, был с ним как некая постоянная составляющая его естества. В детском саду он боялся самого крупного мальчишку их группы – ленивого увальня, способного без лишних слов отнять приглянувшуюся игрушку. В школе трепетал перед двоечниками, курящими в сортире и хвастающими дружескими связями с уличной шпаной. В институте боялся завалить экзамен, и, хотя всякий раз неизменно получал «отл», страх снова и снова появлялся в его душе перед каждой сессией.
Впрочем, не все было настолько безнадежно, со временем Дима не то чтобы преодолевал, а словно свыкался со страхом, и это уменьшало его остроту. Зато любая перемена в жизни рождала новые страхи. В последнее время его страх возбуждали людские толпы. Власов смертельно боялся улицы, метро, одна лишь перспектива очутиться в гуще человеческих тел вызывала у него состояние паники, поэтому он постоянно пользовался автомобилем, передвигаясь даже на очень короткие расстояния.