“Рано радоваться. Работа только начата.”
– Эннареон тоже вроде дышит! – заявил Далахар.
Он поднес к лицу эльфа клинок, и тот покрылся легкой испариной. Фавилла долго и пристально вглядывалась в обоих тяжелораненых, затем выпрямилась и вздохнула.
– Заклинанием Йерры их не исцелить.
– Что же… – начала Иллерия, но прорицательница продолжала:
– Есть лишь одни чары, которые могут помочь. Но с ними все непросто.
– Я их знаю?
– Нет, – коротко ответила Фавилла. – И не сможешь их повторить. Заклятье замешано на крови. Моей. И подействует только потому, что мы находимся в моем месте.
– А почему “непросто?” – влез Тангор.
– Я смогу произнести эти чары только единожды, – с неожиданной горечью в голосе произнесла прорицательница. – Второй раз – только на вторые сутки, а никто из них не протянет столько.
– То есть, спасти можно только одного, – подытожил Далахар мрачно.
– Лисси…
Все, как по команде, повернулись к Эннареону. Эльф лежал с закрытыми глазами, судорожно, едва заметно дыша.
– Лисси, – повторил он шепотом. – Я слышал. Спаси ее! Забудь про меня.
– Я… – впервые за все время Фавилла выглядела растеряно. – Не могу решить.
– Тогда, – сурово произнес Тангор, – тебе следует выполнить его волю. Эннареон этого хочет. И не простит, если ты сохранишь ему жизнь ценой жизни Лисси.
Девушка открыла глаза и закашлялась. На губах появилась кровавая пена – верно, сломанные ребра пронзили легкое.
– Нет, – она шептала еще тише, чем эльф. – Спаси Эна. Не хочу жить без него…
Фавилла горестно покачала головой.
– Что же мне делать? – с отчаянием она обвела всех присутствующих взглядом.
Тангор медленно развязал кошель, висевший на поясе, и извлек монету. Золотой Дирхкага тускло блеснул на свету.
– Руна – Лисси. Корона – Эннареон, – глухо, но твердо проговорил он. – Иначе, пока ты раздумываешь, мы потеряем обоих.
Золотая монета взлетела, подброшенная сильной рукой гнома, перевернулась несколько раз и со звоном упала прямо под ноги прорицательнице. Та выпрямилась и развела руки.
– Да будет так.
Она начала читать заклинание. Длинное, распевное, оно произносилось на одном дыхании. И, казалось, все вокруг замедлилось, застыло, остановилось. Не было слышно ни звуков снаружи, ни шороха внутри шатра. Никто из присутствующих не смел даже вздохнуть.
Не прекращая творить чары, Фавилла взяла со стола узкий серебряный нож и медленно разрезала себе вены на запястье левой руки. С ладони сначала закапала, а потом заструилась темная кровь. Попадая на пол шатра, все еще светящийся зеленоватым светом, она бесследно исчезала.
Наконец, чтение заклинания закончилось.