– Подозреваемые есть? – буркнул начальник охраны.
– Абдуллаева я подозреваю, – неожиданно выдал дядя Саша. – Того узбека, который на мазутном хозяйстве дежурит. Как раз была его смена.
Повисла пауза, показавшаяся еще более тягучей от холодного, ленивого света осеннего солнца, пробивавшего окна желтого кабинета. И все, кто находился в комнате, молча переглянулись, может быть, внутренне согласившись с дядей Сашей. А тот меж тем продолжил:
– Бандит как раз возле мазутки сидит. Я понять не мог, что же такое с собакой случилось. Решил понаблюдать, зашел в помещение станции, в окно гляжу: Абдуллаев на дежурство идет. Бандит, как его приметил, в будку забился, а Абдуллаев ему прямо в миску плюнул.
– На Востоке собак не очень-то любят. Может быть, просто в этом дело? – сказала Диана Рафаэлевна, крупная женщина с густым грудным голосом и медными вьющимися волосами, собранными в низкий пучок. Лешка слегка побаивался таких женщин: в них было слишком много материнского.
– Да, это еще не дает оснований для подозрений, – тем же бесцветным, казенным голосом отозвался начальник охраны.
– Вот именно, мало ли кому из вас я в миску плюю, – выдернулся Колян. – Но тут еще другое. Абдуллаев и с людьми-то по-русски объясниться не может, не то что с собаками. Наверняка чуть что – сразу ботинком в морду.
– Вообще-то это уже под статью попадает: жестокое обращение с животными. Только зачем бы Абдуллаев на контрольную полосу полез? – спросила Диана Рафаэлевна. – Это не его территория.
– Да бес его знает! – Колян между делом высморкался в какую-то тряпку. – Спросишь, так ведь не объяснит.
– Не, я ваще не понимаю… – наконец подал голос Кизил. – Какая, нах, разница, от чего там эта собака загнулась. Главно, чтоб не бешеная. А это вряд ли. Да и трусливая она была. Цветмет через забор прут, а она, падла, в кусты. На кой нам такая?
– Интересный вопрос, – вставила Диана Рафаэлевна. – Он касается практически каждого присутствующего. На кой нам такие кинологи?
– Э-э, да ты чего, Диана Рафаэлевна, говоришь? – с некоторым удивлением произнес Колян.
– Я повторяю: зачем нам такие кинологи, которые не могут наладить с собакой элементарный контакт? У вас ведь в запасе слова исключительно матерные. Обложили собаку и дальше пошли. Конечно, вам-то что? Но ведь это все равно что ударить животное, – Диана Рафаэлевна даже закурила, и пальцы ее чуть тряслись, когда она подносила сигарету к губам. – А между тем матерные ругательства – это древние проклятия на смерть. И если мы забыли их истинное значение, это не убавляет их силы…