Прежде чем выключить компьютер, она проверила комментарии к литературному блогу и обнаружила отзыв от Сопуна, который писал, что ее последняя подборка стихов оставляет ощущение содранной кожи и кровоточащего сердца. Это в поэзии допустимо, однако наконец уже хочется мягкости: «Хватит плакаться, Наденька, хватит уже страдать и вывешивать это свое страдание на всеобщее обозрение, как белье на просушку. Изящное белье, я согласен, рождает фантазии, но – и только…» Отзыв прилетел в 15.40, она хотела было на него ответить, однако решила, что не стоит размещать на сайте скоропалительные ответы, тем более от лица редактора. Обычно она вообще не отвечала на посты.
В кафе Надежда Эдуардовна вошла туго запеленутая в зеленое платье и, посмотрев в зеркало, показалась себе непристойно жирной. Волосы ее выглядели тускло на фоне яркой зелени, и она подумала, что надо бы к лету придать им более яркий оттенок. Впрочем, в последнее время она вообще была собой недовольна, особенно когда попадала в места, обжитые молодежью, как это кафе с претензией на богемную атмосферу. Мальчики и девочки потягивали кофе с выражением усталого всезнайства, которое казалось ей теперь чрезвычайно забавным. Ну что они могли знать, в самом деле? Ее юность прошла в стране, в которой чашка кофе случалась далеко не каждый день, а в кафе бывало еще не так-то просто попасть… Ей почему-то настойчиво полезло в голову воспоминание, как она сперва прокаливает в духовке зерна зеленого кофе, а потом мелет ручной мельницей, и терпкий аромат плывет по дому, навевая мечты об Африке, в которой на плантациях трудятся негры – густо-черные, как жареные кофейные зерна. До чего осязаемо-яркими вдруг стали моменты прошлого, и она искренне удивилась, почему до сих пор живет и продолжает еще на что-то надеяться, хотя реальность теперь вызывала ощущение глубокого сна. Однако она уже умела преодолевать отвращение к жизни, поэтому придала лицу более-менее радостное выражение.
– Надежда Эдуардовна?
В кафе царил полумрак, а Виктор примостился в углу, и она не сразу его заметила. Он был бодр и весел, и слегка даже отличался от другой публики, одетой в основном в стиле кантри, если можно было вообще говорить о каком-то стиле. Виктор был в сером твидовом пиджаке, который загадочным образом ассоциировался с интеллектуальной деятельностью или даже намекал на начатый роман, который писался в такого рода богемных кафе. Хотя никаких романов в кафе не пишут, потому что романы требуют одиночества и отрешенности…
– Я опоздала? Прошу прощения, – она слегка вздохнула, как бы намекая на чрезвычайную занятость. В последнее время она старалась усиленно улыбаться, потому что серьезное выражение оттягивало уголки рта вниз и сильно ее старило.