За забором, отделанным по всему периметру колючей проволокой, как кружевной оборкой, мелькнули огни троллейбуса. И Лешке так показалось, что троллейбус существует где-то в далекой, очень далекой жизни. И он удивился, почему это троллейбусы до сих пор ходят, хотя объявлен отбой. А ведь на самом деле было всего-то десять часов вечера и собаки пока не думали спать. Они сидели возле будок в дозоре, чутко реагируя на всякое шевеление. Наверное, эти собаки были счастливы сознанием своей свободы. Ведь те, кто на ночь оставался в вольерах, были несвободны вдвойне. Первым кругом несвободы был именно вольер, дверь которого открывалась во второй, чуть более широкий, круг несвободы – двор питомника, его собаки также не могли покинуть по своей воле. А вот уже за забором питомника открывалось настоящее царство – целая территория завода, мир, за границами которого, за колючей проволокой, очевидно, вообще ничего не было. Как ничего не было и за озером, открывавшимся в никуда. Ведь катера, отчаливавшие от заводской пристани, всегда возвращались домой. Потому что там наверняка была такая же вода, и родная территория представляла собой материк, плавающий в бесконечности вод.
И только иногда над головой – если собаки не сидели в вольере, а стояли в карауле, охраняя границы своего собачьего острова, – открывался опрокинутый мир, утыканный яркими точками звезд. Наверное, там, наверху, точно так же под вечер включали огни на блокпостах и возле каждого огонька дежурило по такому же счастливому псу. Поэтому, если смотреть в небо, собакам на постах становилось не так одиноко.
5
Чернышку нашел Золотарь во время обычного обхода по периметру. Ему просто стало интересно, где же несколько дней подряд может прятаться собака. Контрольная полоса сильно заросла высокой травой, кое-где пробился кустарник, в котором можно было затаиться. Но почему собака не прибегала на зов кинолога, который носит еду? Собак кормили один раз в день, сразу после полудня. Золотарь заглянул в собачью будку, прочесал кусты, карабкавшиеся на проволочное ограждение. К нему подбежал ротвейлер Ульс, карауливший контрольную полосу в паре с Чернышкой. Коротко булькнув в нос, Ульс позвал Коляна за собой, в самый конец участка, где под забором, вытянув лапы, лежала Чернышка. Коляну хотелось верить, что она просто спит, поэтому он несколько раз окликнул собаку, потом, уже осознав, что все кончено, все-таки потрепал ее по морде в слабой надежде, что собака еще очнется. Однако труп окоченел. Плохо соображая, что же нужно делать, Колян бросил ведро в вольере и побежал за Сан Санычем, потому что тело собаки было довольно тяжелым, в одиночку он бы не принес его в питомник.