Его взгляд скользит по мне, вплоть до носков с обезьянками, затем возвращается наверх…
– Ты непохожа на сестру, – наконец говорит он.
Интересно, это комплимент или наоборот? Красивое лицо юного принца ничего не выдает, и я подавляю желание нервозно затеребить край футболки. Мы, конечно, виделись днем, но это было совсем другое дело. Куча знакомых, плюс волынщики, плюс невразумительный фермер, килты, шампанское, мечи… с такой суматохой не в силах соперничать даже самый сексуальный парень. Но теперь он здесь, в моей комнате, и уже вечер, и мягкий золотистый свет лампы делает всё таким уютным и романтиным, и я чувствую себя совершенно не в своей тарелке.
– А ты не очень похож на брата, – наконец говорю я, и Себ подмигивает.
– Ну и слава богу, да?
Он поворачивается, подходит к изящному столу – такому, с ящиками наверху – и открывает один из них.
– Вот ты где, моя прелесть, – произносит Себ.
Я зарываюсь пальцами ног в толстый ковер, держась за столбик кровати и наблюдая, как он покачивает в объятиях бутылку, полную янтарной жидкости.
– Ты припрятал выпивку в доме у своего друга?
Себ вытаскивает пробку и приподнимает бутылку приветственным жестом.
– Конкретно эту бутылку, должен признаться, я не прятал, – говорит он. – Это заначка его папаши.
– То есть ты не прячешь спиртное, а воруешь, – уточняю я.
Себ подходит ближе, прислоняется к противоположному столбику, подносит бутылку к губам и делает огромный глоток. Мой живот сочувственно урчит.
– Я не ворую, – сообщает Себ, – потому что теоретически всё в этом доме принадлежит мне. Я – принц.
Я уже собираюсь закатить глаза, когда на его лице вновь появляется озорная улыбка.
– Шучу, конечно, – говорит он. – Да, я действительно краду отличное виски, которое принадлежит отцу Шербета.
Я беззвучно смеюсь – каким-то чужим смехом – и, честно говоря, мне хочется самой себе надавать пощечин за глупость, но между тем головокружительные события продолжаются.
Себ поднимает бутылку и снова делает большой глоток. Я вздрагиваю. Если бы я вот так пила чистый алкоголь, наверное, меня бы сразу вырвало. Он что, привык? Днем Себ был просто образцом обаяния и приличия, в то время как его друзья совсем слетели с катушек. Ну, по большей части. Тот, темноволосый, выглядел вполне трезвым.
– Значит, ты будешь моей новой родственницей, – говорит Себ, дав временную передышку печени. – И как тебе моя семья?
Не понять, вправду ли ему интересно или он просто беседует из вежливости. Но, так или иначе, я хочу, чтобы он ушел. Я устала, а разговор с Себом требует немалых психических ресурсов. Взяв в кровати легкое покрывало, я набрасываю его на плечи и отвечаю: