Вдруг огромная масса шерсти, зубов и костей обрушилась ему на спину. Донахью выругался, тряхнул могучими плечами и почувствовал, как собака отлетела в сторону, но лишь для того, чтобы мгновением позже метнуться к его горлу. Он вытянул левую руку, схватил зверя за шею и стал дубасить его по голове, которая оказалась пробита с первого удара и быстро превратилась в липкое желе. С проклятием Донахью отшвырнул тело собаки и быстро огляделся, высматривая Норманов.
Почему, услышав звуки краткой, но яростной схватки, они не захотели помочь своему любимцу? Рыжебородый не смог разглядеть в тумане ни одной фигуры. Где Норманы? Может, они спокойно ожидают исхода поединка, не уверенные, кто окажется победителем: человек или зверь? Или Донахью ошибся и заблудился в тумане?
Сжав руку на рукояти дубинки, Донахью сделал несколько шагов в ту сторону, откуда прибежала собака, и увидел лагерь Норманов: единственная палатка рядом с тусклым янтарем маленького костра.
С криком, предназначавшимся для того, чтобы испугать противника, заставить застыть от страха, он бросился на парусиновое жилище, мечом прорезав в боковой стене отверстие, и прыгнул в дыру.
Палатка оказалась пуста. Однако догорающий костер, так же как собака, доказывал, что Норманы где-то рядом. Должно быть, они спрятались, выжидая, пока Донахью не отправится дальше. Ну, он не станет валять дурака и не позволит так легко обвести себя вокруг пальца. Рыжебородый оставил Туннели, чтобы снова доказать Гарету Колу, что без посторонней помощи сумеет пробраться в центр Ступицы, и сможет убить больше Норманов, чем вся армия Гарета, и изнасиловать больше женщин, чем Уроды могут себе представить, и, Рет побери, он так и сделает!
Рыжебородый отогнул полог палатки, встал у кострища, где, как он надеялся, Люди смогут его увидеть.
— Выходите! — подобно грому прокричал он в туман. Потом медленными движениями отстегнул пояс с ножнами, дал им шумно упасть на землю. — Видите? Мне не нужно оружие, чтобы справиться с такими, как вы! Теперь покажитесь!
Он стоял не двигаясь, выжидая. Туман был густым, но Донахью мог видеть на добрые двадцать футов. Его закаленные в битвах мускулы напряглись. Он сжал кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони. Облизывая губы, он представлял, что почувствует, сдавив пальцами шею Нормана. Скоро он доставит себе такое удовольствие.
Потом Рыжебородый услышал какой-то шорох. Звук был очень тихим, словно крошечная веточка сломалась за спиной Урода. Но веточки не ломаются по собственному желанию, так что Донахью медленно согнул ноги, готовый тотчас отпрыгнуть в сторону. Звук раздался, возможно, футах в сорока. Донахью знал, что услышит и увидит, если кто-то подойдет к нему ближе чем на двадцать футов. Следовательно, человек пока осторожно подкрадывался, держась на приличном расстоянии. Ну, пусть он будет так осторожен, если хочет, но как только до него можно будет дотянуться…