— Прохор, что происходит? — вымолвил Пал, поймав дыхание. — Так всегда в рейдах?
— Нет! Не всегда! Только в этот раз вас угораздило попасть в полный рейд без подготовки. И это полный песец! — ворчливо отмахнулся старшина.
— Поясни. — жестко потребовал Холод. — Мы должны понимать ситуацию.
— Вожжа под зад кому–то попала где–то в верхах. Приказали взять Речное по полной программе. Без подготовки! Уроды! И бросили на это дело элиту! Видимо кому–то сильно припекло!
— Все равно не понятно. — констатировал Холод.
— Базу нашу видел? На ней сотни людей и всем им нужен живчик. Да–да, именно та отвратительная хрень, от которой тянет блевать, но без которой мы все сдохнем. Так вот! Ингредиенты для нее можно добыть только из тел местных монстров. Потому мы иногда устраиваем облавы на волны крутых мутов, что захлестывают любой новообращенный кластер. Сейчас именно такой момент. Проблема в том, что рейд собран впопыхах и не готов к такому бою. Что бы там не считали остальные. Потому потерь не избежать. Глупых потерь. — в голосе Прохора послышалась горечь.
— Все так плохо? — Пал насторожился.
В свое время он побывал в горячих точках и умел чувствовать бессилие по настоящему хороших командиров и боевых офицеров, что просто вынуждены сливать своих ребят по приказу высокопоставленных ублюдков, мнящих себя великими стратегами. А все их достоинство заключалось в том, что они были зятьями или родственниками таких же убогих ублюдков, что с тем же пафосом считали себя великими полководцами, у которых Александр Македонский и Иван Грозный должны брать автографы.
Пал выругался. И здесь все то же самое. Все те же лица и пороки. А может стоит взять в арсенале противотанковую мину и раздолбать ее молотком посреди казармы? В назидание тем, кто решил, что десантуру можно держать на поводке. Нет! Так просто он не сдастся! Он еще выгрызет горло тем, кто надел на него ошейник. Он пришел в училище рваным, босым, но с полной уверенностью, что армия это сила, благородство и честь. С этой уверенностью он учился, рвал жилы и стремился вперед. Эту уверенность у него пыталась отнять гниль, которую по недоразумению называли русскими солдатами и офицерами. И эту гниль он своими руками отправил в ад.
Когда они добежали до входа, от него отъезжал последний грузовик с пехотой.
Внутри здание представляло собой один сплошной зал с анфиладами опор, разбитый на офисные помещения гипсокартонными конструкциями. Два «мангуста»проломились сквозь хлипкие заслоны, снося перестенки и громя мебель и оборудование. После чего заняли позицию у черного входа. Там БТРам не развернутся из–за сложного рельефа.