Солдаты дружно двинулись на попавшего в западню пирата со всех сторон. Тот, впрочем, не стал дожидаться нападения, а, бросившись вперёд, попытался достать своей шпагой ненавистного ему барона. Но Кароль был наготове и легко отбил эту атаку. Стальные клинки несколько раз скрестились, высекая искры, но на помощь командиру бросились, размахивая палашами, его подчинённые и граф был вынужден отступить. Тем не менее, не желая сдаваться, он несколько раз то бросался на окружавших его врагов, то отскакивал назад и прижимался к стене, не давая себя окружить. Один раз даже кончик его валлоны распорол бок одному из солдат и тот жалобно закричал, почувствовав, как вместе с кровью тело покидает жизнь. Первым это надоело Раубе.
— Брось шпагу! — велел шведу капрал, направив на него пистолет.
— Чёрта с два! — огрызнулся Юленшерна и, переведя глаза на Кароля, презрительно бросил: – Передавайте поклон вашей супруге!
— Замолчи, негодяй! — скрипнул зубами тот, выходя вперёд.
— А то что? — захохотал швед, понявший, что ему, наконец, удалось вывести противника из себя. — Или ты, рогоносец, вспомнил, что являешься мужчиной?
— Не слушайте его, ваша милость, — крикнул Раубе. — Он ведь женат на ведьме, так что ему ничего не стоит отвести доброму христианину глаза с дьявольской помощью!
— Ах ты, мерзавец! — вскипел Карл Юхан, которому не доставило удовольствия то давнее воспоминание. — Да я тебя…
— Не мешай, Михель, — одёрнул капрала фон Гершов, и встал перед противником. — Я к вашим услугам, граф!
— Что же, — осклабился Юленшерна, — всё не так плохо! Сейчас я вырежу сердце тебе, потом этому болтливому солдафону, а затем…
Что будет затем, он не договорил, потому что фон Гершов бросился в атаку на своего противника. Шпаги смертельных врагов начали смертельный танец. Они оба смертельно ненавидели друг друга, а потому бой мог закончиться только смертью одного из них. Выпад следовал за выпадом, удар за ударом и казалось, что обоим не дано пережить эту ночь, настолько яростно они сражались, но вдруг раздался какой-то жалобный звон. Это покатилась по брусчатой мостовой оружие пирата, а сам он, зажав правую кисть здоровой рукой, отступил с недоумением глядя на Кароля.
Померанец же, обезоружив шведа, снова велел солдатам:
— Взять его!
Неожиданно тот вытащил из-за пазухи пистолет и с громким в наступившей тишине щелчком взвёл курок.
— Вы всё равно никогда не узнаете, где ваша принцесса! — прорычал он, затравленно озираясь.
— Во дворце! — спокойно ответил ему фон Гершов. — Три часа назад, я взял на абордаж ваш корабль и освободил её светлость. Все ваши ставки биты, так что ничего кроме суда вас теперь не ожидает. И вместе с головой, вы лишитесь ещё и доброго имени.