.
Что касается писем, то в официальное Полное собрание сочинений поэта письма, адресованные Лиле, тоже вошли далеко не полностью, и заключительный том получился обрубленным.
Но это был только первый акт марлезонского балета. Второй начался спустя пять лет, когда Лиля опубликовала в «Вопросах литературы» свою статью «Предложение исследователям», где говорила о влиянии Достоевского на творчество Маяковского. Воронцов и Колосков, конечно, тут же, как на пружине, выскочили из ларца: «…эти “Предложения” находятся в вопиющем противоречии со всей жизнью и творчеством великого поэта революции»[515].
На выходку сусловских близнецов откликнулся Константин Симонов, лауреат шести Сталинских премий и секретарь Союза писателей. Он тогда дружил с Лилей, гостил у Арагонов в их французском доме-мельнице и даже сочинил в соавторстве с Эльзой сценарий к пропагандистскому фильму «Нормандия — Неман». «Нравится или не нравится Л. Ю. Брик авторам статьи, — писал Симонов, — но это женщина, которой посвящен целый ряд замечательных произведений Маяковского. Это женщина, с которой связано 15 лет жизни и творчества поэта. Наконец, это женщина, которая была для Маяковского членом его семьи и о которой в своем последнем письме он писал “Товарищу правительству”, прося позаботиться о ней наравне с матерью и сестрами»[516]. Правда, письмо Симонова тогда так и не опубликовали.
Однажды муж племянницы Катаняна Владимир Степанов развлекал Лилю Юрьевну и Василия Абгаровича рассказом о своем давнем участии в конкурсе чтецов стихов Маяковского, проходившем в парке Горького в Москве. По этому рассказу видно, что Лилина статья была и вправду встречена с ожесточением:
«В первом ряду в толпе свиты сидела Людмила Маяковская. Я ее не сумел толком рассмотреть. Просто впечатление серенькой мышки. Когда я вышел на сцену, то слышал, как отбиравший нас артист-режиссер хвалил ей меня: интересное необычное чтение с учетом многообразия литературных жанров. Но не успел я продекламировать первое стихотворение, как услышал металлический, сухой, безапелляционный голос той, которую я легкомысленно принял за мышку. “Это — не Маяковский! Это — Достоевский!” То был безжалостный приговор председателя военно-полевого трибунала. Наступила всеобщая осуждающая тишина. Больше мне читать не дали. Я был с позором изгнан с первого тура. В том месте рассказа, где упомянут был Достоевский, Василий Абгарович прервал меня и сказал жене: “Это она вас имела в виду”. “Очевидно,” — ответила Лиля Юрьевна»[517].
Воронцов и Колосков, конечно, не успокоились и в 1968 году выпустили две громкие антибриковские статьи в популярнейшем «Огоньке»: «Любовь поэта» и «Трагедия поэта» (эту писал один Колосков). Лиля Юрьевна была раздавлена, а друзья, конечно, утешали. К примеру, молодой поэт Виктор Соснора, которого она опекала, писал ей: