Пока моя биография взывала к географии, пытаясь понять, в каком классе я это пропустила, меня уже тащили за руку по мрачному коридору с плесневелой каменной кладкой. На стенах уютно расположился кружок «умелые ручки» в виде сотканных полотен, размалеванных гербов и еще какой-то дребедени, а я с каждой секундой мечтала открыть кружок «Умелые ножки» и исчезнуть отсюда подобру-поздорову.
— Слушай внимательно! Тебя зовут Эванжелина! Запомни! — твердили мне, пока я пыталась вырваться и сбежать.
— Так, я завтра собиралась на работу, а не замуж! — возмущалась я, чувствуя босыми ногами холод каменных плит, по которым неуверенно шлепала, подгоняемая эскортом. — Я вообще замуж не планировала! У меня родственники не оповещены! Так, граждане, успокойтесь!
Так и хотелось заорать, что хулиганы девственности лишают, но мне зажали рот.
— Тише! — прошипели мне, увлекая по лестнице вверх и впихивая в гостеприимно открытую дверь, которая тут же гостеприимно хлопнула и очень радушно закрылась на ключ.
— Я хочу выйти! — орала я, чувствуя запах пыли и сырости, которыми веяло из мрачной комнаты в стиле Вампир.
— Ничего, завтра выйдешь замуж! — утешили меня.
— Хорошо! Я хочу сойти! — не унималась я, пиная дверь.
— Завтра сойдешь за принцессу! — обрадовали мою самооценочку.
— Я хочу, чтобы меня выпустили! — прохныкала я, понимая, что в ответ на такой радушный прием не мешало бы выучить пару хороших приемов самообороны.
— Выпустят тебя из родительского дома и даже благословят! — насмешливо ответили мне, а я слышала, как кто-то уронил ключ на пол.
Я выругалась, возмущенно сопя, а потом вспомнила, что это — всего лишь сон, улыбнулась своему отражению в огромном пыльном зеркале, провела рукой по старинному столу, понимая, что тут уже не уборщица — тут археолог нужен, а потом брезгливо подошла к огромной пыльной кровати. Неподалеку от кровати стоял унылый ушат для лягушат, а из-под кровати игриво выглядывал ночной горшок, похожий на ту огромную кружку, которую мне подарили на новый год, как бы намекая на то, что в новом году мне предстоит не только хлебнуть, но и расхлебывать!
Содрав покрывало и перевернув подушку, ужасаясь отпечатку чьей-то давно немытой головы, я отряхнула покрывало и упала на кровать. Стоило мне только задремать, в надежде обнаружить себя в своей кровати, или хотя бы с шашкой наголо ой! С шишкой на голове на белом стареньком коне, как вдруг послышался топот и голоса.
— Вот она! Хватайте ее! — меня тут же стянули с кровати, поволокли в какую — то бадью, полоща в четыре руки, как котенка в центрифуге.