— Теперь не увернёшься, — ревел он свирепо и радостно.
Одной рукой он поднял вверх тщедушного врага как будто котёнка и вдруг с размаху швырнул его в озеро.
Хлоп… Хенний шлёпнулся в воду как мокрый мешок и исчез в глубине; но через минуту он вынырнул далеко внутри между сваями и стал карабкаться вверх как водяная крыса. Трудно было утопить селона в родном озере.
Два лура, один за другим, тоже упали через край помоста, но больше не выплыли. Грудь одного и шея другого были проколоты страшным, иззубренным кремнем. Целая группа вдруг провалилась сквозь западню, искусно устроенную селонами в самом помосте. Из внутренних входов каждую минуту высыпали новые и новые бойцы, старики, подростки и даже ребятишки, и тоже бросались на луров.
Луры держались только на крайней площадке помоста и никак не могли пробраться внутрь «Гнезда». В это время на помощь оттесняемым лурам явился князь Аслан. Он взлез на помост вместе со всеми, но едва не провалился в опускную ловушку и тотчас же бесстрашно бросился в воду, чтобы помочь утопавшим. Плавать он умел не хуже любого селона и успел одного вытащить на плот. Другие погибли. Теперь он опять взобрался на закраину «Гнезда», мокрый, весёлый и стройный, как водяной царевич. Он был без панциря, в толстой рубахе, рукава засучил до локтей и, вместо копья, взял боевую секиру. Секира была длинней человеческого роста. Рукоять секиры была из червлёного вяза и для крепости обвита толстой бронзовой проволокой. Лезвие имело четыре пяди в длину и три в ширину и было похоже на длинный щит из кованной меди, отточенный остро по краю.
Секира свистнула и описала круг. Как будто буря промчалась над головами испуганных селонов.
Раз, раз!.. В сторону летели отрубленные руки, головы, падали трупы, брызгала кровь. Он был как косец, а они — как живая жатва. От этих ужасных ударов нельзя было уклониться, разве бежать без оглядки в тёмные недра широкого «Гнезда».
С громким криком луры бросились вслед за бегущими селонами. Впереди всех был Аслан с секирой в руке. Но сверху раздались ответные крики, и посыпались крупные камни. То женщины взобрались на кровлю над входом и бросали камнями в луров и пронзительно кричали, возбуждая к борьбе расстроенных селонов. Тут были все вперемежку: старухи и девушки, тоненькая Луния и Мента, похожая на сваю, и старая Хавана, и много других. Но особенно свирепствовала Карна. Её косы растрепались, глаза горели как у кошки.
— Трусы! — кричала она с пеной у рта. — Бессильные мыши! Печень у вас побелела от страха… Зайцы, сверчки…
Осколок гранита упал прямо на секиру Аслана, звякнул по лезвию. Секира загудела от удара, вырвалась у юноши из рук и упала на землю. Несколько луров тоже свалились, сражённые камнями. Один с разбитой головой всё-таки пополз вперёд и добрался до входа, потом переполз через низкий порог, но тотчас же вылетело наружу его кровавое тело, исколотое каменными копьями.