— Напрасно вы так плохо о нем думаете, — посожалел Брянцев. — Конечно, у каждого свои недостатки, но у меня сложилось впечатление, что он вас любит и вряд ли станет зря наговаривать.
Савина натянуто усмехнулась:
— Полюбил волк кобылу Он наверняка служит у вас штатным свидетелем.
— Как раз наоборот: это вы решили сделать его своим человеком в милиции, — возразил Брянцев. — На первых порах использовали втемную, а дальше… Ну, не знаю, что бы у вас получилось дальше. Мне кажется, Миронов совсем не подходит для такой роли.
— Значит, он по вашей подсказке утверждает, что позавчера я приходила к нему в общежитие? И пыталась его усыпить? До чего интересно! Я ему что, колыбельные песенки пела? Или как?
— Или как, — улыбнулся Брянцев. — Чувство юмора — это хорошо. Хуже, когда любовнику подсыпают в коньяк снотворное.
— Ну, это уж слишком! — запротестовала Савина и посмотрела на адвоката: — Ну не была, не была я позавчера ни в каком общежитии! Этот их Миронов…
В следственный кабинет вошел Филипп. Пристроившись у окна, стал закуривать, но, заметив голодный блеск в глазах Савиной, подошел к ней и великодушно протянул коробочку с сигаретами:
— Подыми маленько!
Савина запустила в коробочку пальцы и замерла:
— Можно две?
— Бери.
Вторая сигарета мгновенно исчезла в рукаве ее кофточки. Прикурив от поднесенной опером зажигалки, Савина несколько раз жадно затянулась.
— У нас имеются показания вахтера общежития, которая видела как позавчера Савина около семи вечера прошла в общежитие, а без четверти десять покинули его, — заметил, обращаясь к адвокату, Брянцев.
Савина улыбнулась натянутой дрожащей улыбкой:
— Представляю, как много вы потрудились!..
— Да уж не без этого, — покивал Брянцев.
Савина подумала, пыхнула несколько раз сигаретой и бесшабашно махнула рукой:
— Ладно, признаюсь: была я там! Согрешила с ментом и теперь сама не рада…
— Зачем же было отрицать очевидные вещи? — спросил Брянцев.
— Из-за Юрки, жениха моего. Он ужасно ревнивый, если узнает, что я с Олегом таскалась — будет дело. Ну, да теперь, вижу, бесполезно отпираться.
— Как говорится, не навреди себе сам, — наставительно проговорил Брянцев, погрозив ей пальцем. — Один раз попались на лжи — потом правду скажете, а я уже и правде не поверю…
— Извините, больше не буду, — повинилась Савина. — Да вы еще про женщину, которая где-то там спускалась по лестнице, таким тоном говорили, словно заранее решили, что это была я. Откровенно сказать, я запаниковала Конечно, глупо вышло…
— А это разве не вы были? — как бы между прочим, спросил Брянцев и увидел в глазах Савиной столько ненависти и бессильной злобы, что невольно поежился.