— Раньше случалось такое? — спросил Валентин.
— Не знаю. Я была убеждена, что Андрюша не таскается по бабам. Во всяком случае, у меня не было поводов для подозрений….
— Ну, и ты, конечно…
— Нет, вот поверишь: ни словечка не сказала. Решила не расстраивать… О, Господи, надо было сказать! Если б даже это оказалось правдой, я бы никогда, никогда… Хотя не знаю… Ох, как худо мне было после этого звонка. И сегодня, пока мы с тобой разговаривали, я все время думала об этом. Думала, что, может, все-таки… А он рядом был!.. — она смотрела невидящими мокрыми глазами мимо Валентина. — Андрюша, ну зачем ты так?.. Почему не поговорил со мной? Ведь я бы никогда, никогда… — и вдруг поднялась. Молитвенно вскинув руки, слегка пошатываясь, направилась из гостиной опять в кабинет. Валентин последовал за нею.
В кабинете она распласталась на полу и ползком приблизилась к письменному столу. Безутешно рыдая, снова и снова повторяла:
— Ну, зачем, Андрюша, ну зачем ты это сделал?..
Валентин опустился рядом на колени и молча гладил ее по голове.
Из прихожей донесся требовательный звонок. Валентин пошел открывать. Прибыла дежурная следственно-оперативная бригада. Человек пять или шесть, если не больше. Кто в штатском, кто в форменных бушлатах.
Один из тех, кто был в штатском, уселся за письменный стол с торца и приготовился писать протокол. Другой натянул на руки резиновые перчатки и принялся осматривать-ощупывать труп, надиктовывая первому для протокола результаты осмотра: приблизительное время наступления смерти (между восемнадцатью и девятнадцатью часами), характер ранения (пулевое, сквозное), наличие следов борьбы (таковых не оказалось) и так далее.
Третий при помощи тряпицы подхватил с пола пистолет, опустил в полиэтиленовый пакет и, отправив в другой пакет платочек вместе с письмом «Дины», занялся исследованием отверстий в оконных стеклах. Двое соседей-понятых жались возле дверей.
Потом молоденький лейтенант отвел Иду для беседы в один угол, а «штатский», который писал протокол, представившийся дежурным следователем прокуратуры, пристроился с Валентином в другом углу. Проверив паспорт, трудовую книжку и железнодорожный билет Валентина, поинтересовался причинами, побудившими его оставить прежнее место работы и приехать в областной город. Затем задал несколько вопросов, касавшихся прошлой жизни покойного: не был ли тот склонен в студенческие годы к сексуальным излишествам, не покушался ли уже тогда на самоубийство или, может быть, высказывался в каком-нибудь таком духе. На все эти вопросы Валентин ответил отрицательно.