…Отхлебнув глоток горячего кофе, запив его глотком коньяка, Ида хрипло заговорила:.
— Я пыталась выйти на след этой сучки. Может, плохо искала, но только и выяснила, что никто ничего о ней не знает. И сама она никак не дает о себе знать. На похоронах мне было не до нее. Но, может, тебе что-то бросилось в глаза? — Ида щелчком стряхнула пепел с сигареты. — Уж не знаю, как может выглядеть на кладбище беременная шлюха…
— Во всяком случае, могла обратить на себя внимание, — сказал Валентин. — Но я что-то не помню…
— И ведь никто не видел, никто не помнит, кого ни спросишь! Вот ведь… — Ида завершила фразу выразительным непечатным словечком.
— Но, может быть…
— Ну да, блин, все может быть! И помереть эта похотливая сучка могла в тот же самый день и час, когда не стало Андрюши. Или сошла с ума от горя, и ее заперли в психушку. Наконец, сделала аборт и на том успокоилась. Пока что единственное свидетельство ее существования — эта писулька.
— И платок.
— И платок. Но я все-таки женщина. Значит, должна была бы загодя почувствовать здесь, — она провела по груди ладонью, — что у меня появилась соперница. Хотя много чести называть своей соперницей всякую… (непечатно). Ничего не чувствовала! Понимаешь? Ни-че-го! Но ведь не такая же я чурка!
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что письмо могли подбросить!
— Какое настроение было у Андрея в то утро?
— Вот я как раз и хотела сказать: хорошее у него было настроение! Отлично помню, как он плескался под душем и распевал во весь голос. Как всегда, жутко фальшивил, я не выдержала и попросила его убавить громкость. А он в ответ: «Не могу: руки мокрые!»
— Что он распевал? — спросил Валентин и почувствовал как напряглись нервы.
— Песенку из детской радиопередачи: «Друзья, закутайтесь в плащи, труби протяжно рог, и с нами встречи не ищи бандит с больших дорог…» Дальше забыла…
— Ну, словом, не любовный романс?
— Нет, не любовный. И еще помню самые последние его слова, когда он уже одевался в прихожей, чтобы ехать на завод. Я вышла из комнаты проводить его. Он чмокнул меня и сказал: «Нос чешется. К чему бы это?» И так хорошо рассмеялся… Я тоже засмеялась: «Вот именно, к чему бы?». Все, дверь захлопнулась…
— Ты следователю это говорила?
— Да нет, как-то даже в голову не пришло.
Валентин прикрыл глаза. И вновь как наяву увидел Андрея с поднесенным к голове пистолетом. И опять почувствовал: что-то тут не так.
— Слушай, Андрей ведь был левшой?
— Был, — сказала Ида. — И что?
На полу пистолет валялся по правую сторону от кресла. И пуля вошла в голову с правой стороны. Но ведь тогда Андрей должен был держать пистолет в правой руке…