История банальная, однако сколько таких историй прошло через Филиппа. Да его собственная жена Вера недалеко ушла от этой Татьяны. Его жена, с которой он прожил десять лет и которая родила ему во всем похожего на него сына, однажды заявила, что решила подать на развод и разменяться жилплощадью.
Филипп сказал, что развода не даст. Надеялся, что, быть может, это у нее не так серьезно и со временем она образумится. Но вот уже пошел пятый месяц какого-то непонятного их сосуществования в одной квартире, но в разных комнатах. Отмежевавшись от мужа, Вера почему-то не спешила подавать на развод.
Возможно, ей пришелся по вкусу независимый образ жизни: домой она теперь приходит когда вздумается, бывает что и навеселе. Валерка предоставлен самому себе, поскольку и Филипп сплошь да рядом является домой поздними вечерами, когда нормальным детям полагается спать.
В глубине души Филипп понимал, что причина случившегося во многом исходила от него самого: из-за своей «ненормированной» службы он слишком мало бывал дома. Надо было либо бросать службу в милиции, либо… Впрочем, до поры до времени он не задумывался о том, что могло последовать за этим вторым «либо», а когда задумался, было поздно.
… Взяв у Татьяны Федотовой признательные показания, Филипп поехал домой. По пути купил пакет пельменей. Было полседьмого вечера, Валерка сидел дома один, голодный.
* * *
Частично выполнив отцовский долг, Филипп позвонил Орлинковой. Представился московским знакомым ее покойного мужа и попросил разрешения подъехать в удобное для нее время.
— Подъезжайте сейчас, — ответила Ида.
И была несказанно удивлена, когда он нарисовался в дверях ее квартиры.
— Я подумал: если можешь свершить чудо — почему бы и не попытаться это сделать, — скромно объяснил Филипп свой визит… Вы уж простите меня: конспирация. Нежелательно, чтобы кто-то раньше времени узнал о моей заинтересованности…
— Тогда уж и вы меня простите, — сказала Ида.
— А вас за что?
— Пару часов назад я сгоряча наградила вас кое-какими э… не слишком лестными эпитетами…
— Ну, вот мы и квиты! — сказал Филипп.
Затем он признался, что его визит носит пока сугубо неофициальный характер:
— Официально я занимаюсь делом Ионина, и потому в свое время мне приходилось встречаться с вашим мужем.
— А, это вы и есть тот… — Ида поскучнела, однако Филипп не посчитал нужным заметить перемену в выражении ее лица и голоса.
— Он самый, он самый…
Они прошли в гостиную, Ида вознамерилась пойти на кухню варить кофе, но Филипп попросил ее присесть и внимательно выслушать его.
— Прежде всего я должен понять, что же на самом деле произошло двадцать первого ноября прошлого года.