Бумажку с номером телефона он даже не разворачивал и позвонить Изольде теперь при всем желании не мог. Однако увиденный сон и момент пробуждения, а также загадочное исчезновение клочков бумажки ввели его в такое смятение, что весь день он только об этом и думал. И решил вечером наведаться к Изольде.
* * *
— Я только узнать…
— Вот и молодцом! — Лицо Изольды лучилось радостным удивлением. — Сейчас по телевизору будет фильм, вместе и посмотрим… Нога? Лучше, видишь — уже сама ковыляю. Была у травматолога, переломов и трещин нет, но до понедельника обязана сидеть на больничном…
Они прошли в комнату и уселись рядышком перед телевизором. Пока что шла реклама, вещавшая сперва о преимуществах «Тайда» перед всеми остальными порошками, а затем о несомненных преимуществах «Ариэля», тоже перед всеми остальными порошками.
— Между прочим, — сказала Изольда, — нам с тобой повезло: еще немного, и ты не застал бы меня дома — уже хотела к подружке бежать. Забыл про телефон? Надо было позвонить…
— Знаешь, я куда-то задевал твою бумажку, — повинился Валентин, машинально сунув руку в карман пиджака, и тотчас выдернул ее с таким видом, словно наткнулся пальцем на иголку. — Кажется… — с удивлением и смущением он смотрел на газетный клочок с номером Изольдиного телефона.
— Какое же наказанье тебе придумать? — укоризненно качая головой, проговорила Изольда. — Ладно, на первый раз прощаю. Но чтобы больше!..
Начался фильм. Американский боевик. Немного посмотрев, Изольда поморщила носик:
— Ерунда какая-то. Ты не находишь?
— Да уж… — не стал спорить Валентин.
— А что там еще показывают? — пробежала пальцами по кнопкам пульта, задержала взгляд на каком-то сериале, опять поморщилась, глянула на Валентина испрашивающе: — Вырубим? — и, не дожидаясь согласия, погасила экран.
А так славно было сидеть в близко сдвинутых креслах, почти касаясь Изольды плечом, и какая в сущности разница, что там, на экране, мелькает…
Однако она не собиралась выпроваживать его домой: в холодильнике у нее оказался свежий, только что из магазина торт.
— Извини за нескромный вопрос: ты давно живешь один? — спросила Изольда, разливая по чашкам чай.
Валентин поперхнулся и густо покраснел.
— Ну как, я же вчера…
— Вчера мы мило шутили, — перебила она его, — а сегодня я спрашиваю серьезно.
— Всю жизнь, — вынужден был признаться он и добавил: — Я закоренелый старый холостяк.
— Та-ак… Та-ак!.. — со значением, светло улыбаясь, протянула Изольда.
У Валентина дрогнула рука с чашкой чая.
— И что дальше?.
— Что дальше? Будем есть торт!. Впрочем, мне хватит, я с сегодняшнего дня худею. А тебе вот еще кус.