Валентин похлопал по боковому карману:
— В спецовке осталась. Скажи, я запомню, так будет лучше.
— Триста двадцать восемь. Повтори!
— Триста двадцать восемь.
Больше Ида его не задерживала, но пока он одевался в прихожей, гипнотизировала его пронзительным, зовущим, укоризненным взглядом.
— Ты далеко? — спросила Изольда.
— В трех минутах от тебя.
— Открываю дверь!
Встретились как после долгой разлуки, шало целуясь и наговаривая друг другу первое, что приходило в голову.
— Какое счастье, что я подвернула ногу!
— И что мои биотоки пришлись тебе по вкусу.
— Еще как пришлись! А тебе мои?
— Еще как. И не только они.
А ночью в ее протяжный крик вплелось торопливо проговоренное «Валька, я люблю тебя!..» Это было так неожиданно, что, придя в себя после бурного соития, всматриваясь в усталое раскрасневшееся и влажное от пота лицо Изольды, которая смотрела сквозь него невидящим, отрешенным от всего земного взглядом, он засомневался: не ослышался ли?
— Это правда? — решился он спросить.
— Что, милый?
— Ты мне только что сказала…
— Когда, Валюш? Я уже давно молчу.
— Когда была на седьмом небе…
— Разве я в это время что-нибудь говорила?.
«Валька, я люблю тебя!» Нет, это ему не показалось! Он это явственно слышал, и ему было грустно оттого, что Изольда отреклась от своего признания, сорвавшегося с губ в страстном порыве, когда человек просто не может, не способен лукавить.
Утром, когда Изольда открыла глаза, он поцеловал ее и шепнул на ухо:
— Золька, я люблю тебя!
Она сонно улыбнулась и сказала:
— Я тебя тоже. И мне жаль, что ты — не первая моя любовь.
— Может, это и к лучшему, — рассудил Валентин.
— Да, — согласилась Изольда. — Может, и к лучшему. — и крепко стиснула его ладонь своими ладонями, всмотрелась в его глаза. — Валь, почему мы раньше не встретились, хотя бы лет пять назад? Столько времени потеряли! — и попросила шепотом: — Поцелуй меня. Крепко!..
Целуя ее тугие горячие губы, чувствуя, как под его ладонями вздрагивают ее плечи, Валентин с облегчением подумал, что вопреки недавнему жуткому сну все у них с Изольдой складывается как нельзя лучше. Но при этом не постучал по дереву, не сплюнул трижды через плечо…
Наскоро позавтракав, они стали собираться на работу. Изольда, заняв место перед зеркалом, подкрасила губы, надела меховую шапочку, повязала шею шарфиком, и в это время по радио стали передавать сводку погоды: «…В шесть часов утра температура воздуха была минус двадцать два градуса…»
— Ого! — поразился Валентин. — Вечером еще тепло было. Ну и климат у вас!
— А теперь и у вас! — легкими быстрыми шажками подойдя к платяному шкафу, она сняла с плечиков дубленку: — Поухаживайте, милорд, за своей прекрасной дамой!