— А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Филипп.
— Как я должен думать, если в момент убийства Андрея еще был в поезде! — с вызовом ответил Валентин.
Филипп, щурясь, устремил на него пристальный взгляд:
— Ну да, твой билет на этот поезд имеется в уголовном деле.
— Тем более, — сказал Валентин, выдерживая взгляд опера.
Филипп отправил в рот ломтик колбасы и с аппетитом прожевал.
— Диспозиция на данный момент такая, — сказал он, проведя по губам тыльной стороной ладони и достав из пачки сигарету. — Есть трое подозреваемых обоего пола. Допустим, ты значишься под номером вторым…
— Слава Богу, хоть не под первым, — усмехнулся Валентин.
— Нет, под вторым, только разница, в сущности, небольшая. Номер третий, думается, со дня на день даст против тебя показания, из которых будет ясно, где именно находился ты в момент убийства: в поезде или возле Орлинкова…
— Да как, интересно, я мог быть возле? — вскинулся Валентин, ему все больше не нравился разговор, который затеял опер.
— Во всем разберемся, — спокойно пообещал Филипп. — Пока что мы установили твои связи еще с одним действующим лицом…
— Это с Иконниковым, что ли? Да ты…
— Я, кажется, ясно сказал: имен не называть! — рявкнул на него Филипп. — А теперь слушай сюда внимательно. Тебе лучше знать, что и как было, поэтому не будем ничего сейчас доказывать друг другу. Может, вовсе и не ты застрелил Орлинкова. Но если! Тогда у тебя имеется только один шанс: явиться завтра к десяти утра к следователю с повинной. Или можешь сейчас, при свидетеле, — кивок в сторону Олега, — взять бумагу и написать чистосердечное признание. И так, чтобы видно было, что ты искренне раскаиваешься в содеянном. Ну и, конечно, назовешь сообщницу…
Валентин привстал со своего места и просипел сведенным судорогой ртом:
— Да ты… Да пошел ты на…!
— Я уйду, — спокойно пообещал Филипп, глядя ему в глаза. — Но ты все-таки подумай над тем, что я сказал, время у тебя еще есть, вся ночь впереди…
— Пошел на…! — снова бросил ему в лицо Валентин и рванулся к окну. Опершись на подоконник обеими руками, уставился невидящим взглядом в темное и пыльное стекло. В голове билась одна мысль: его обложили.
Олег между тем поднялся и со словами:
— Ладно, разбирайтесь, — вышел из комнаты.
Когда шаги его стихли в коридоре, Филипп ласково позвал:
— Валь, поди-ка сюда!
Валентин резко обернулся с перекошенным от бешенства лицом, что-то хотел сказать, но Филипп его опередил:
— Хорошо подыграл. Молодец!
— А в морду не хошь? — прорычал в ответ Валентин, подскочил к столу, вылил из бутылки в стакан все, что оставалось, и выпил залпом. Спросил: — Ты, хер моржовый, не мог заранее предупредить?