С тех пор, как выпила я яду.
Я помню, как деревней всей
Меня уж было откачали,
Но края не было печали,
Я с головою меж ветвей
Нырнула, люди закричали…
Куда там… Уж и сорок дней
Прошло, и сорок сороков —
Моя душа не улетала,
Но вот русалкою я стала,
Прохладный пруд — теперь мой кров.
Из камыша постель соткала
На дне, где каменный альков
Из валунов давно сложился.
Пришли два чёртика, рогаты,
Чертовки, с ними бесенята,
И старый водяной явился.
Все развесёлые ребята.
Мой друг, что на другой женился,
Меня коварно обольстив
И опозорив пред народом,
Однажды утро пред восходом,
Встречал в трактире. Прокутив
Всё с оголтелым, пьяным сбродом,
Вон вышел, но с собою прихватив
Двух размалёванных блудниц,
Что были из моих подружек,
Из двух русалок-лоскотушек
2.
Сквозь поволоку их ресниц,
Чуть жив от смеси бормотушек,
Не видел лиц и небылиц
Дурацких их не понимал,
«Полынь, — они его спросили, —
Или петрушка?» Тут Василий
Глазами хлопал да икал,
В глазах-то чёртики кружили,
И приговор он подписал
Себе, когда сказал: «Петрушка».
Они же ну его ласкать,
А после стали щекотать,
Да до смерти: «Ты наша душка».
Ну а с собою забирать
Не захотели, ведь полушка,
Да без рубля, его душа.
К чертям её препроводили.
Те и того не заплатили.
Воспоминанья вороша,
Всплакнётся иногда меж лилий,
Да тьфу! Не стоят и гроша
Все эти страсти, я-то знаю,
Ведь из-за ерунды, ей-ей,
Я вечность в обществе чертей
В пруду покорно коротаю
Да маюсь от тоски своей…
Смотрю я, пудель твой зевает,
Попасть домой скорей мечтает.
Что ж, разговоры с полурыбой
Навряд его увлечь могли бы.
К тому ж он пьянство осуждает.
Не хочет шляться с забулдыгой.
Когда ж ночлег, уж он не знает.
Свернулся бедненький у пня».
«Вы что, с собакой сговорились?
Хоть ты не упрекай меня, —
Ответил я, — уж сделай милость.
Не пили мы, а просто обсудили
Последнее. Я про себя
Немного другу рассказал».
Она: «О том, как ты влюбился?»
Последний хмель мой испарился.
«Как за газетами скакал?
И как потом ты очутился,
В её усадьбе, где снискал
Расположение родных,
Где, словно юноша робея,
Готовил речь свою, не смея
Благословления у них
Спросить на брак с «чудесной феей»,
Но наконец в словах простых
Негаданно нашёл решенье…»
«Да как же ты?..» Я обомлел.
Я, верно, сделался как мел.
Застыв в немом оцепененье,
Я совершенно протрезвел.
А ей смешно: «Оставь волненья.
Мы слышим лучше вас, поэт,
И я подслушала невольно.
Мне шёпота вполне довольно.
Да, мы другие, мы «тот свет»,
Мы проникаем к вам подпольно,
Вы, к сожалению, к нам — нет».
«И часто вы у нас гостите?»
«Что до меня, то вовсе нет.
Мне ваша суета сует
Без интереса. Вы влачите
Своё житьё, мой мир согрет