Проспав почти что до полудня,
За уйму неотложных дел
Я взялся, да не преуспел
В занятьях будничных и нудных.
Но главное, что я хотел,
Суметь ещё до полнолунья
Извлечь и привести в порядок
Подарок тестя моего
(Я за глаза уже его
Так называл). Мужик что надо,
Дочь обожал, но мне легко
Ответил: «Да». Вручил подарок.
С чердака, где пыль и свалка,
Его достал, из-за поленьев.
А было это в их «именье»,
Как назвала его русалка.
Их дача в псковском направлении,
Где нет дорог, где транспорт жалко,
Где Русь раскинулась за КАД,
Поля без бороны и плуга.
Грустит земля, где город Луга,
«Воспетый» двести лет назад.
В окне распутица и скука,
Да избы брошены стоят.
А нам-то что, мы здесь на даче
В деревне Малые Зевотки
В беседке с тестем, выпив водки,
Разогревали не иначе,
Как шишкой, самовар. На сковородке
Грибы шкварчали. Тесть мой начал:
«Никита, раз уж ты поэт
(Свезло мне очень, право слово),
Не скажешь: «Проку никакого,
Старик, в твоём подарке нет,
Не ровня он устройствам новым».
И тащит с чердака предмет,
Укрытый стареньким плащом.
Стянул покров, подносит ближе,
Машинку пишущую вижу.
Я был подарком восхищён.
Жаль, механизм неподвижен.
Сергей Михайлович польщён:
«Пускай не первый Remington,
Но пыли слой, куда уж толще.
Мы керосином прополощем.
Никита, это пыль времён».
Тут в разговор вмешалась тёща.
Ей не понравилось, что в дом
Приносят грязь. «Нет, ты скажи:
Зачем со всякой ахинеей
Пристал к Никите?! Он не смеет
Прервать. И с водкой… тормози».
Тесть пробурчал: «Потом сумеем…
Поговорить… Всё… уноси».
И я увёз. Теперь достал
И, будто бы с больным целитель,
Возился с ней. И растворитель,
И керосин вглубь проникал.
Я ликовал, как победитель,
Когда задвигался металл,
Освобождавшийся от пут.
Сперва так робко, еле-еле,
Но после смазки осмелели,
Задвигались. Ах, как снуют!
Как молоточки полетели,
Где сверху надпись: «Underwood».
Знать, я успел до полнолунья,
Я отворил Луне окно,
Луна — фонарь, вокруг — темно,
Мне обещает ночь-колдунья
Необычайное кино.
Или обманывает лгунья?
Пока не вижу ничего.
Луна в окне, окно на месте,
На нём машинка (ей лет двести).
Соврал, но минимально сто.
Поэт заждался. Ждёт известий.
Русалка завтра — от него.
Иль недостаточно мистично?
Надеть, быть может, чёрный плащ?
Пустое, глаз как ни таращь,
На небе всё вполне обычно,
Дымок струится из-за чащ
И всё банально романтично.
Опробуем машинку всё же.
А ну, про звёзды и дымок
Сооружу-ка пару строк.
Коснулся клавишей — и… Боже!