Пятясь я упал на кровать, закрыл лицо руками, чтобы не видеть больше этого странного деда и комнату. «Сейчас галлюцинации пройдут», — сказал я себе. Еще не все потеряно и, возможно, меня могут спасти. Господи, за что ты покарал меня безумием? Если меня излечат, обязательно вступлю в общество трезвенников, по утрам буду обливаться холодной водой, брошу курить, буду переходить дорогу только на зеленый свет, буду слушаться старших! Боже! Обещаю во всем исправиться, только верни здоровье.
Откуда-то сверху наплывал голос «звездочета»:
— Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника. И вот мы здесь.
Я застонал, этот бредовый треп окончательно сводил с ума.
— Ты защитник по воле небес! — не унимался старик. — Она отказывается от руки барона Ворлока-Орлиное гнездо. Восемнадцать лет назад он спас на охоте нашего короля, за что тот обещал барону отдать то, о чем не знает, что обладает этим. В тот день у него родилась дочь, и вот теперь пришло время отдать долг. Барон уже стар и, конечно же, не пара нашей красавице-принцессе. По настроению ее величества я попробовал вызвать Защитника и, как видишь, мне это удалось. Один ты имеешь право, человек другого мира, вмешиваться в ее и барона судьбы. Ты рожденный, но не рожденный здесь!
Еще несколько долгих минут он продолжал в том же духе, загружая мою бедную голову безумием. Может, я все-таки неизлечим и теперь этот кошмар будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Слишком долго терпеть. Вопрос — зачем мучиться?
Я отнял руки от лица и взглянул на колдуна. Колючие глазки продолжали буравить, оценивающе окидывая меня, пробежали по кроссовкам, по узким джинсам на майку с изображением кривляющегося Оззи, застыли на моем лице. Я инстинктивно поправил волосы, откинул прядь со лба. На кровати лежала моя старая протертая джинсовка, я потянулся к ней, как утопающий за соломинкой. Одену и все изменится. Одел — ничего не изменилось.
— Ты — Защитник, — настаивал дед.
— Как ты мне надоел, какая приставучая галлюцинация! — Я сунул руки в карман, нащупывая сигареты и спички. — Когда у вас здесь завтракают? Чем кормят душевнобольных? — Я вспомнил, что сегодня должны играть «Спартак» и «Вердер». — Телевизор здесь разрешают смотреть тихим?
Дед странно взмахнул руками, словно отгонял что-то от себя:
— Твои заклинания в нашем мире не действуют.