Желая проверить, насколько изменилась его чувствительность, Гусев несколько раз ущипнул себя за руку. Боль была обычной. «Странно. Значит, у меня не было ожога, иначе я сразу же почувствовал бы боль. Может, ствол холодный? Но… Этого просто не может быть — ствол не может быть холодным после очереди», — подумал Вячеслав и только сейчас вспомнил, что стрелял очередью и помимо пули, висящей сейчас в воздухе, должны быть и другие, которые, возможно, ещё просто не успели вылететь из ствола.
Через некоторое время из ствола и в самом деле появилась ещё одна пуля. Пуля выходила настолько медленно, что Вячеславу даже показалось, будто она застряла на месте, закупорив ствол.
Гусев взглянул в сторону мишени. Некоторое время он колебался, затем махнул рукой и пошёл вперёд. Подойдя к мишени, Вячеслав достал пулю из кармана и в буквальном смысле слова приставил её к «яблочку». Пуля совершенно свободно висела в воздухе точно напротив «десятки». Ещё раз оглянувшись на застывшего на исходной позиции Романенко, Гусев посмотрел на пулю и отправил её вперёд лёгким щелчком.
Как он и предполагал, пуля пробила мишень, словно та была сделана из папиросной бумаги и поплыла дальше, в сторону защитного земляного вала.
Вторая пуля уже почти полностью вышла из ствола и Гусев, взяв её двумя пальцами, проделал то же, что и с первой. Оставалось подождать третью.
«А если меня всё же заметят? Ведь есть «эффект двадцать шестого кадра»?! Могут возникнуть подозрения. Пока хватит», — решил Гусев и, вернувшись на исходную, вновь лёг на своё место и прицелился. Романенко лежал всё в той же позе.
«Хорошо бы теперь ускорить время», — подумал Гусев и тут же кожей лица ощутил лёгкий ветерок. Сразу же после этого появились первые низкие звуки, скорее напоминающие чьи-то глубокие, надрывные стоны. Окружающий мир зажил быстрее, словно и в самом деле подчинился воле капитана.
Всё вокруг задвигалось ещё быстрее и какие-то секунды спустя мир уже жил по своему обычному времени.
— Ну, как стреляется, Гусев? — спросил подошедший сзади Мухин.
Гусев и Романенко поднялись на ноги.
— Вроде бы ничего, товарищ полковник, — откликнулся Гусев.
— Сейчас посмотрим, — коротко бросил Мухин и потребовал у Вишневецкого доложить результаты стрельбы очередью.
Вишневецкий сходил к телефону и, вернувшись, с некоторым удивлением доложил:
— Романенко — двадцать один. Гусев — тридцать.
— Не перепутали? Очередью? — изумлённо переспросил Мухин.
— Так доложили, Алексей Иванович! — пожал плечами Вишневецкий. — Я тоже, если откровенно, сомневаюсь. Гусев очередью из трёх патронов никогда больше пятнадцати не выбивал…