— И что, действительно можно, так сказать, через дыры в стенах попасть совершенно в другие пространства?
— Уилсон называет их воронками в материи, — поправил я. Пожав плечами, добавил: — Может, и существуют.
Леонид поперхнулся кофе.
— Но вы-то должны знать наверняка?
— Наверняка я ничего не знаю. Могу найти и открыть такую воронку, а что за ней ожидает путешественников, понятия не имею. Я зарабатываю на этом деньги, но не делаю на этом бизнеса, всегда предупреждаю клиентов, что ничего не знаю о том, что их может ожидать. Почти всегда они меня не слушают, а полагаются на свою фантазию и на те знания, которые вычитали в фантастических романах и уже потом в специализированной литературе, которой почти нет.
— Спасибо за откровенность, — растерянно пролепетал Леонид, опуская глаза на дно своей чашки. Не думаю, что он умеет гадать на кофейной гуще.
— Но ни разу я не встречал людей в нашем мире, которых ранее куда-то отправил.
— Вы хотите сказать, что оттуда не возвращаются?
— И этого я не знаю. Это похоже на мистику и чертовщину, но научных объяснений моего неожиданного дара я не нашел и своих объяснений не вывел. Воспринимайте это как аксиому, не нуждающуюся в доказательствах.
— Но ведь вы открываете врата, так сказать, в иные измерения?
— Я так это называю.
— Значит, это правда? — успокаиваясь переспросил Леонид.
— Еще в школе мне объясняли, что врать нехорошо. Я открываю двери, люди уходят, а куда, я не знаю. Возможно, они счастливы, возможно, не очень и не все.
— Вы меня отговариваете?
— Обычно те, кто меня находит, уже все решили.
— И многих людей вы отправили за горизонт?
— Куда?
— Так Володя Буртик мне говорил, что вы можете отправить человека за горизонт или в четвертое измерение.
— За горизонт, — повторил я. Это действительно была метафора Володьки. — Откуда вы знали Володю Буртика?
— Мы были соседями и знали друг друга приличное время. Вас я видел на похоронах. Я занимался всеми проблемами, связанными с его похоронами, он был так же одинок, как и я.
— Он отказался уйти за горизонт, — ответил я на немой вопрос Леонида.
— Вы думаете, это было самоубийство?
— Не знаю, что думать. Скорее всего, — я нервно забарабанил пальцами по столу, жаль, что курить бросил. Вспоминать о чужих, нелепых смертях мне никогда не нравилось. Как представлю себе эти арматурные прутья и Володьку на них… Бррр…
— А много людей отказывается?
— Как правило, треть.
— Почему?
— Вы как думаете? — я с досадой посмотрел на своего собеседника. Леонид поспешил отвести взгляд.
— Понимаю, понимаю, — поспешно забормотал он, — только и здесь я больше жить не могу, — он тяжело вздохнул. Обычно после таких фраз начинались житейские откровения. — Мы создали такой мир, в котором, как это ни звучит парадоксально, жить уже не страшно, а просто бессмысленно.