Я полз, в полном смысле по воде, мокрый и весь перепачканный илом, с трудом выдергивая из вязкой трясины ноги и руки. Берег был совсем близко, когда я увидел, как зашевелилась в стороне куча ила, и на меня с любопытством уставились янтарные голодные крокодильи глаза. С криком ужаса я кинулся к спасительному берегу, но эти твари только кажутся сонными и медлительными, пока не приходит время обеда. Выскочив на спасительный берег, я молниеносно оглянулся, страшная пасть была рядом. Ни о чем не думая я кинул в неё…Это был фотоаппарат. Пасть удовлетворенно захлопнулась, пожирая мои доказательства. Тварь словно ждала именно этого. Рядом с крокодильей мордой плавали рюкзак и пакет с едой. Я отбежал под деревья, сознавая, что опасность миновала, с бессильной яростью глядя на задремавшего крокодила, мои доводы покоились на дне его желудка. У меня оставались мачете и кольт Монгумеллы, что не лишало шансов выбраться живым из джунглей. Ничего другого не оставалось, как возвращаться. Я погрозил крокодилу кулаком, пощупал карман куртки, там, в пакете, лежал мой обратный билет — карта. Монгумелла оказался прав — озеро не хотело расставаться со своими тайнами.
Обратную дорогу я помню плохо: она выдалась тяжелой и долгой. Мне пришлось довольно много времени обходить лесную протоку, пока я не наткнулся на поваленное дерево, послужившее мостом. Я хотел выйти к той точке озера, к которой мы вышли с проводником несколько дней назад. На это ушло несколько часов, но своего я добился — наткнувшись на берегу на свежую зарубку. Недалеко от этого места, на границе воды и узкой песчаной полосы, я обнаружил свежие следы огромных лап с тремя пальцами, оканчивающимися тупыми широкими когтями. Следы вели от озера в джунгли и были более тридцати сантиметров в длину. В промежутке между правым и левым, была видна широкая полоса, как от хвоста. Вдалеке послышался шум поваленного дерева. Я вздрогнул, снял с предохранителя револьвер. Преследовать неведомого зверя по следам желания не возникало. Скоро должен был наступить вечер, а в джунглях и сейчас царит тоскливый полумрак. Я обернулся, в последний раз посмотрел на озеро Теле.
— Обещаю, мы обязательно встретимся, я не прощаюсь, — пробормотал я. Гладкие, черные зеркальные воды хранили молчание.
— Мы встретимся. — Я отвернулся и больше не оглядываясь, зашагал прочь. Полумрак джунглей поглотил меня.
Первую ночь, я провел высоко на дереве, не обращая внимания на шуршание, рев, вой и крики ночных птиц и зверей. К середине следующего дня я вышел на край болот, и смело зашагал через топь. В первый раз, провалившись в трясину, я остался без карты и дальше шел чисто по наитию, но так ни разу больше не обнаружив свои зарубки, не видя ориентиры.