Никакие отговорки не помогали.
— Я даже исправнику послал, — сурово возражал Веревцов, — и попам. И они взяли. Тем более вы!.. А нам вдвоем сорока кочней довольно за-глаза…
В конце концов, на свежем воздухе около юрты устроился импровизированный праздник. Дамы сварили обед со свежими овощами. Горский сходил в город и достал у одного из своих многочисленных клиентов две бутылки наливки, а Полозов принес спирту из кабака.
После обеда на гладкой площадке перед водопроводом устроились даже танцы.
Валериан так разошелся, что произнес в честь Веревцова речь:
— Ты! — сказал он. — Ты!.. Великий ты!.. Ты открыл в Колымске новую, земледельческую эру. Остается только изменить климат и уничтожить мерзлоту почвы, и вокруг Голодного Конца будет процветать даже пшеница.
Где прежде в Капитолии судилися цари…
затянул Черномор тонкой фистулой. Маленький человек очень любил пение и всегда брал на себя роль запевалы.
Там в наши времена сидят пономари.
отвечал Полозов грубым, как бы даже одутловатым басом.
Где прежде процветала троянская столица,
Там в наши времена посеяна пшеница!
Банерман достал гребенку и папиросной бумаги и подыгрывал с большим искусством. Ястребов трубил в трубу, свернутую из двух газетных листов.
Ковзариум, ковзариум,
Три бом-бом-бом, три бом-бом-бом!..
далеко разносился припев, знаменуя наступление новой, земледельческой эры на реке Колыме.
С.-Петербург, 1899 г.
Жаркий летний день загорался над Урочевым. Солнце только что взошло, и роса блестела в траве, но комары и слепни поднимались тучами, готовые опять напасть на скот, немного отдохнувший на ночном пастбище от дневного мучительства. Лошади ушли на болото, где было свежее, но пузатые коровы, тонкие ноги которых были слишком слабы, чтобы пробираться по кочкам, не хотели уходить от деревни и жались у дымокуров, которые каждая семья разводила перед своею дверью для защиты от насекомых.
Из березовой рощи, примыкавшей к поселку, слышалось негромкое горловое пение, похожее на жужжание шмеля.
Это молодые якутки, возвращаясь с ночного осмотра рыбной верши, зашли надрать бересты для бураков, так как лето выдалось многотравное и благоприятное для скота, и для молочных скопов нужна была новая посуда.
Урочево представляло собой беспорядочную группу деревянных юрт, разбросанных на небольшой поляне, растащенной из-под леса, — это было единственное сухое место на двадцать верст в окружности.
Дальше, за пределами ближайших ивовых зарослей, начинались мокрые луга и совершенно непроходимая тайга, где корявые деревья росли на верхушках странных зыблющихся холмиков и в густом мху под буреломом стояли холодные лужи, в которые неминуемо проваливался по пояс самый опытный путник, рискнувший забраться в эти непролазные дебри.