Волчица оказалась, однако, еще хуже пропадинских собак. Она думала только об еде и пожирала все, что попадалось ей на глаза, а на преподавательские попытки хозяина отвечала рычанием. Единственной штукой, которой она научилась у Ястребова, было вставать и ходить на задних лапах. Но и это произошло само собой, благодаря тому, что Ястребов всю зиму держал ее на короткой железной цепи, прикрепленной к кольцу, ввинченному в стену. Пытаясь вырваться, волчица, естественно, должна была вставать на задние лапы и привыкла проводить в таком положении целые часы, натягивая цепь изо всех сил и плавая в воздухе передними лапами. К весне она научилась ходить на задних лапах, как ученая собака. В конце концов, когда Ястребов решил спустить свою питомицу с цепи, эта ученая привычка волчицы оказалась рокового для его холостого хозяйства. Волчица тотчас же научилась обшаривать столы и подоконники, поднималась во весь рост, как человек, и, вытягиваясь на цыпочках, обыскивала полки, безжалостно уничтожала все с’естное, роняла посуду, разбрасывала вещи. Она донельзя надоела Ястребову, и он не знал, как от нее отвязаться, тем более, что, вопреки пословице, ужасное животное весьма привязалось к спокойной жизни под кровом человека и ни за что не хотело уходить в лес, простиравшийся у самого порога избы, дававшей ей приют. Волчица составляла теперь больное место жизни Ястребова, и он тем более не любил, чтобы ему напоминали о ней другие.
Кранц посмотрел на Ястребова торжествующим взглядом. Он чувствовал, что теперь наступило время для реванша за недавние насмешки.
— На вашу волчицу весь город жалуется, — сказал он, — она изо всех силков куропаток вытаскивает!..
Ястребов, не отвечая, продолжал возиться у костра. Куропатки в буквальном смысле слова ходили по улицам Нижнеколымска, и любимым занятием мальчишек было ставить на них силки. Волчица повадилась таскать этих куропаток и в последнее время даже заметно стала жиреть на легкой добыче.
— Отец Трифон жалуется, что на прошлой неделе она бросилась на него, — продолжал Кранц.
— Врет он! — сердито возразил Ястребов, ловко поддевая вскипевший чайник на новую палку и устанавливая его с подветренной стороны костра, чтобы пламя не било на крышку.
Действительно, пресловутая волчица была труслива, как хорек, и убегала от последней собаки, проходившей мимо нее, не говоря о людях. Это не мешало колымским жителям питать к ней и ее хозяину суеверный страх. Они считала Ястребова шаманом и утверждали, что он приручил волчицу какими-то таинственными чарами и теперь раз’езжает на ней каждую ночь по окрестным болотам.