«Может, оно и к лучшему, – Мария себе думает, – соседка, она баба едка, на язык колючая, без бритвы обреет, без спроса высмеет-ославит, по всей деревне растрезвонит, по округе разнесет. Нет, не откроюсь, до поры затаюсь. Не пришло пока мое времечко…»
А вскоре и разошлись-разбрелись, каждая на свой надел сено сгребать, копешки метать отправилась. Так и день прошел незаметненько, спокойненько за работами-хлопотами. Скоро и неделя минула, и никаких знаков-явлений Марии больше не было, успокоилась вдовица, бояться перестала.
«Знать, через кого другого порешила Богородица свою волю сообщить. И слава Господу. Нет за мной никаких заслуг, чтоб быть перстом Божьим отмеченной. Буду и дале век коротать, жизнь доживать…»
Вчера она так подумала, а на другой день в обеденную пору пошла за околицу, как опять облако небесное ее накрыло, на землю прижало-опустило. И Николай Угодник обращается к ней с грозным словом, а глаза так и горят, до костей огнем жгут.
– Отчего не объявишь о видении своем и повелении нашем?! Сама на себя невзгоду наводишь! Знаешь ли, что с тобой случиться может?!
Не успела Мария и рта раскрыть, как руки назад повело-скрючило, тело дугой выгнуло, и упала она ниц, в расслаблении ужасном. Только вдруг сквозь шум в голове слышит голос Божией Матери:
– Это тяжело. Мне ее жалко.
В тот же миг боль пропала, тело силу прежнюю обрело, в голове прояснилось. Как только совсем в себя пришла, огляделась, а рядом с ней никого нет, сама ж на земле лежит. Соскочила и прямиком к духовнику батюшке поспешила-направилась. Тот в церкви был. Марию благословил, ручку для целования подал, спрашивает, с чем пришла в неурочный час.
Всему вдовица Мария выложила, как на исповеди, ничегошеньки не утаила, не сокрыла. И сразу на душу облегчение пришло. Батюшка ее внимательно, не перебивая, выслушал, святой водой окропил и домой с миром отпустил.
– Иди себе, раба Божия, молись усерднее, может, и простит Господь грехи твои, избавит от искушения…
А как быть-поступить, не сказал, не присоветовал.
Пришла Мария домой, а на душе опять печаль-кручина, неладно, несветло, непразднично. Сердце давит, в глазах темно. Уже две недели прошло, как наказ Небесный ей был, верно, дальше тянуть некуда. Решила на другой же день в город податься, явиться на архиерейский двор, а там – как сложится-выйдет. Мир не без добрых людей, что-нибудь да присоветуют-поскажут, куда надо, направят…