Но все же иногда, после большого количества алкоголя у натур грубых, или после изысканной душевной мастурбации у более тонко организованных особей, подавленная мечта-полувоспоминание просыпается в каждой успешной деловой женщине с лишним весом.
Поэтому мальчик получил проект.
На радостях женился. Не на ней, конечно. На какой-то случайной свиристелке с дискотеки. Настолько случайной, что это даже не было обидным. И ревновать казалось просто смешно.
– Часто люди избегают большой страсти в своей жизни, – объясняла она несуществующим знакомым. – Что поделать? Любви боятся, грома, урагана Катрина и кораблекрушения. Хотят теплый чистый луг, красивые обои и равномерную плесень по стенам. Только редкие женщины могут отжать душу в аду, а потом реинкарнировать тело в самом сладком парадисе. Я такова. Он это понял. Поэтому женился на буфетчице, отказав кинозвезде.
Тайком утирая в туалете пафосные слезы умиления, она пробила ему у босса перевод в другой филиал с резким повышением в должности и зарплате. Страдать надо достойно. И в вечной разлуке. Она даже не заметила, что осталась опять одна. Ведь он всегда будет ее помнить.
Да что там говорить, даже сама Лара, еще будучи нищей студенткой, однажды чуть не стала жертвой коварного альфонса.
Дело происходило летом в Нью-Йорке. Ей стукнуло 20, она работала в ресторане на Манхэттене в почетной должности хостесс. Это такая приятная, слегка скучная деятельность, когда надо улыбаться людям, бросать в них пару фраз на кривоватом английском, после чего сажать за столики. Занудность процедуры разбавлялась разнообразием встречающихся за день лиц и типажей.
Так вот. Как его звали, Лара не запомнила. Имя точно было, но никогда и никем не произносилось вслух. Допустим, для простоты, Хосе. Как несложно сообразить, Хосе имел некое отношение к стране кактусов и эмигрантов – Мексике. Свой путь на североамериканской земле проделывал в статусе мусорщика ресторана, где обитала в то время и юная Ларочка.
Он был не то, что ниже, увы. Все не так просто. Он был просто короче ее в 2 раза. До знакомства девушка никогда не видела таких низких людей. Телосложением оказался также наделен более, чем просто хрупким. К этой картине добавлялись черные, как квадрат Малевича, волосы и глаза, дьявольский гуашевый румянец и смуглая кожа, покрытая густой порослью.
В свои 35+ Хосе так и не знал английского, да и не нуждался в нем. До роковой встречи мужчина прекрасно обходился разговорами на другом, не менее популярном языке, – испанском.
Однажды, как чертик из табакерки, Хосе выскочил прямо на дорогу, по которой Лара собиралась прошествовать в туалет, и, дерзко задрав голову вверх, куда-то далеко, к женским светлым глазам, произнес бойкий монолог по-испански, из которого слушательница не поняла ни слова. Только глуповато хлопала ресницами под впечатлением от общей страстности речи. Думала, денег просит. Закончился водопад через минуту нежданным пассажем: «Ай лав ю».