С трудом достучавшись до дремавшего в будке у ворот деда, оперативники прошли за разрисованную цветами калитку. На территории детского дома царила тишина.
— А дети где? — удивленно спросил Макс.
— Дети в школе, — смачно зевнув, ответил сторож. — Нам теперь своя школа не положена. Эта… Как ее? Экономика средствов не позволяет. Учителев разогнали, а дети в районную школу бегают.
— Понятно. Детей нет, а кто, кроме вас, есть? — вмешался Николай.
Дедок долго и с удовольствием чесал в затылке и, наконец, выдал:
— Директорша есть.
— Проводите нас?
— Отчего ж не проводить родную милицию, — хмыкнул сторож. — Пройдемте, гражданин.
Николай окинул взглядом худую фигуру дедка. Тот ухмыльнулся, показав черные пеньки гнилых зубов, и демонстративно почесал кадык, выставив напоказ несколько татуированных перстней. «Бывший сиделец, — сообразил капитан. — Из старой гвардии еще». Судя по тому, как едва заметно поморщился Макс, ему в голову пришли те же мысли.
Директором детского дома оказалась молодая женщина лет тридцати пяти, уже начинающая полнеть. Умело подведенные глаза скользнули по раскрытым удостоверениям и уставились на вошедших:
— Слушаю вас.
— Сорок лет назад в этом детском доме воспитывался Серов Александр Александрович 1964 года рождения. Нам нужно его личное дело.
— Личные дела воспитанников через десять лет после выпуска мы сдаем в городской архив на Лесной, — директор недовольно нахмурилась. — Детский дом существует с сорок шестого года. Место для хранения такого количества макулатуры у меня не предусмотрено.
— Понятно, спасибо, — кивнул Николай. — Есть среди персонала кто-то, кто мог бы рассказать о нем…
— Вы шутите? — перебила она. — Среди воспитателей нет никого старше сорока. Я позаботилась об этом, как только заняла это кресло. Старичкам — место на пенсии, внуков нянчить.
— Вы, судя по всему, прекрасно знаете, кому где место, — не смог сдержать неприязнь Макс. — А как это сочетается с Вашим сторожем? Бывшему уголовнику самое место рядом с детьми?
— А вы найдете много желающих на зарплату в девять тысяч? — огрызнулась женщина. — Сами не желаете сменить поле деятельности? Разумеется, бывший полицейский в будке у ворот будет смотреться лучше, чем бывший уголовник!
— Зачем столько агрессии? — с легким предостережением в голосе проговорил Николай.
— Это не агрессия, а бессилие, — сбавила тон директриса. — Два года пытаюсь навести порядок в этом дурдоме! Кандидатскую забросила, на личную жизнь времени нет, а воз и ныне там! До меня этот кабинет занимала совершенно безответственная старуха, и развалила все, что только можно. Представьте себе, среди персонала процветало кумовство, девяносто процентов педагогов — пенсионного возраста. На заднем дворе вместо клумбы огород устроили! Это они так рацион разнообразить пытались. Можно подумать, шестидесятилетняя бабка лучше знает, что нужно детям, чем ученые-диетологи, которые этот рацион разрабатывали! Но это еще что… На прогулках детям носки вязали, представляете!