— О его жизни после детского дома вы ничего не знаете? — спросил Макс, выслушав эту исповедь.
— Только со слов ребят. Вроде, как после армии у него появилась девушка, но ненадолго — быстро пропала неведомо куда. Пить он стал сильно… Его жизнь так и не сложилась. Но это и неудивительно с такими-то способностями чувствовать фальшь… — качнула головой бывшая директриса, тяжело вздохнув.
Задав еще несколько ничего не значащих вопросов, майор попрощался с женщинами и вышел на улицу. Еще несколько месяцев назад он отнесся бы к такому рассказу очень скептически. Но теперь опыт общения с Агафьей мешал ему так поступить. Оперативник прекрасно помнил, почему за его девушкой давно закрепилось прозвище «Колдунья из УГРО». Но магичка пришла к ним из другой Вселенной. Неужели потерявший память мальчик тоже явился оттуда? Макс потер виски, чувствуя, как, в дополнение к ноющей спине начинает болеть голова. В кармане завибрировал поставленный на беззвучный режим мобильник.
— Привет, Коль, — отозвался майор, мельком взглянув на экран.
— Пообщался с директрисой?
— Пообщался. А как твои архивные изыскания?
— А никак, — хмыкнул Николай.
— Нет дела? — удивился Макс.
— У нас нет дела, если нет тела, — хохотнул капитан. — А раз тело в наличии, то и дело никуда не делось. Только какое-то странное это дело. Впрочем, ты уже закончил?
— Да. Вряд ли кто-то из бывших педагогов сможет рассказать о Серове больше.
— Ну, и отлично. Подъезжай к архиву, и домой. По дороге все расскажу. Как твоя спина, кстати?
— Терпимо.
— Тогда жду.
У здания архива майор уступил другу место за рулем, а сам кое-как угнездился в пассажирском кресле. То ли спина у него к вечеру разболелась сильнее, то ли действие анальгина закончилось, но сейчас мужчина скрипел зубами при любом движении.
— Эк тебя скрутило, — посетовал Николай. — Явится Агафья, сразу ей скажи…
— У меня и без того есть, что ей сказать, — проворчал Макс, с трудом находя положение, в котором поясница ныла чуть слабее. — Лучше объясни, чем тебе дело из архива не понравилось?
— Так сразу и не сказать… — отозвался капитан, притормаживая перед выездом на главную дорогу в ожидании просвета в плотном потоке машин. — Какое-то оно… картонное…
— Картонное?! — переспросил Макс и громко расхохотался. Смех тут же сменили сдавленные ругательства. Поясница незамедлительно наказала хозяина за излишнее веселье.
— Именно, что картонное, — проворчал Николай. — Не вижу я за ним человека, хоть убей. Я там для сравнения парочку других взял. Сразу видно, писали знающие педагоги, очень хорошо относящиеся к детям, с любовью и вниманием. А тут… Подписи те же, почерк тот же, а фразы сухие, насквозь казенные, бездушные.