- Ты., ты… а кто этот блок снять может? Ну, чтобы ты снова магичить смог?
- Отец только, — небрежно пожал плечами боевик. — Ну, дядя еще и, может быть, лорд Шаэсс. Больше никто. И даже сам я не смогу. Это все на крови делалось и… вот. Но ты не
переживай, мы сейчас что-нибудь придумаем.
Эльмарис вздохнула еще раз. Глубоко. И выдохнула длинно, со свистом. Где-то внутри ее зародилось понимание, что зря она согласилась на побег. Вот что ей стоило не торопиться, подумать как следует. Тетя Сайрин всегда говорила, что спешка еще никому добра не приносила и прежде, чем что-то сделать, надо подумать, а потом… еще раз подумать и еще и
только затем решения принимать.
Мудрая женщина Сайрин, ох, и мудрая.
— Идем, — Лере отмер и даже шаг в сторону сделал. — В той стороне река, осмотримся.
Эльмарис тут же подобрала юбки и догнала боевика, ухватилась за него, боясь отпустить хоть на минуточку, чтобы не потеряться. Он шел не спеша, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь и даже, кажется, принюхивался. А Эльмарис топала следом, проклиная и себя, и Лерса, и юбки, что за корни цеплялись. И вот вроде она специально платье одела не пышное, из теплой темной ткани, и ботиночки, не новые, на плоской сплошной подошве, чтобы идти удобно было, а все одно неуютно как-то. И юбки мешались, и ботинки эти, любимые, на опавшей листве скользили, а ноги то и дело норовили подвернуться. Лерсу приходилось не только самому вперед продвигаться, но еще и ей
помогать. И от этого делалось еще хуже и тоскливее.
Боевик оступился первым. Не заметил обрыва, а Эльмарис, которая за него держалась крепко, ухнула в темноту следом.
Летели они недолго. Обрыв, на счастье оказался невысоким, а вот приземление…
Нет, речка у берега неглубокой была, по колено где-то, может чуть выше. Да только
это когда стоишь, а вот если со всего размаху, да плашмя в воду… Эльмарис накрыло с головой. И юбки промокли сразу же и плащ теплый, и даже ботиночки любимые воды изрядно зачерпнули. А потом, пока они вдвоем барахтались, пытаясь, собственные руки-ноги расплести, да из воды выбраться, то если и осталась на ком-нибудь сухая нитка — и она
промокла.
Эльмарис замерзла сразу. Мокрая ткань неприятно облепила тело, холод пробрался под кожу и прочно угнездился внутри ее тела и зубы застучали. Лере же, помогавший ей выбраться из реки, вдруг встрепенулся, выругался и бросился снова к воде. Спустя
мгновение, его уже и не видно было.
Эльмарис же продолжала стоять на берегу, стуча зубами от холода и не понимая, что происходит.
Вернулся боевик скоро. Выбрался из реки, понурившись, приблизился к ней и остановился в паре шагов. Вода стекала с него ручьями: и с одежды, с волос лилась, даже с