А там… а там молодые люди встретились со свирепой княгиней, которая вот уже четверть часа бушует и ругается. Князь Никалаэ, как выяснилось, временно отсутствовал, но за ним уже послали, как и за братьями Эльмарис.
— Это… это… это в высшей степени безответственно! Немыслимо просто!! — не успокаивалась Аэрлин. Она то воздевала руки над головой, то прижимала кончики пальцев к губам, точно бы пыталась удержать рыдания, то запускала обе руки в волосы и основательно лохматила черные, как и у Эльмарис, пряди. — И ладно бы еще этот мальчишка! Его воспитанием никто никогда не занимался, как то было необходимо. Император всегда был слишком занят собой и государственными делами, чтобы уделять сыну должное внимание, а матери он не знал. Но ты, Лоррель? Как ты могла поступить так безрассудно? Как? — княгиня наконец-то устала бегать по кругу и остановилась как раз напротив собственной дочери и ее нерадивого жениха.
— Вы забываетесь, — холодно ответил Лерс.
Он стоял рядом с Эльмарис, сжимая ее ладошку и, прищурившись, наблюдал за Аэрлин. О чем он думал, целительница понять не могла, несмотря на то, что их вроде как и связывала какая-то там древняя магия эльфов, которая именно на взаимопонимание и симпатию и была рассчитана. Лицо у Лерса было точно высеченное из камня, невозмутимое и… чужое. Отстраненное. Наверное, именно так и должен смотреть на мир истинный правитель — холодно, невозмутимо, слегка презрительно.
Эльмарис в очередной раз поразилась перемене, произошедшей с ее женихом. Рядом с ней снова был не простой боевик, веселый и неунывающий, а кронпринц Дарканской империи, будущий правитель великой державы, наследник. Она тихонько вздохнула и опустила взгляд, принявшись с преувеличенным вниманием рассматривать носки своих ботинок, изрядно запыленные, стоит признать, и вон уже на правом виднеются царапины. А ведь еще совсем недавно она покупала эти ботиночки вместе с тетей Сайрин и так радовалась им. А теперь… и вид утратили и разносились, оплыли вон как, да еще и кожа потрескалась. Красивая обувка явно не была предназначена для блуждания по лесам, всяким подземельям и тому подобным мерзотным местам. Эльмарис снова вздохнула, посетовав про себя, правда, вяло как-то, о том, что всякая ерунда в голову лезет.
— Что? — выдохнула княгиня, округлив от удивления глаза, так похожие на глаза дочери. Она даже вперед подалась, точно бы желала получше расслышать. — Что вы… сказали?
— Я сказал, что вы не имеете права отзываться в подобном тоне об особе императорского дома, — холодно произнес Лерс. — И о своем будущем родственнике. Это, по меньшей мере… некрасиво и отдает дурным воспитанием. Впрочем, — тут Лерс улыбнулся уголками губ, правда, улыбка эта глаз не затронула, — чего еще ожидать от… ведьмы.