В прихожей я наткнулся на постояльцев: старший начищал ботинки, а младший читал газету, на которой эти ботинки стояли, причем поляки стремились оттеснить один другого. Я невольно напряг зрение – хотел посмотреть, что же такого интересного напечатано в газете, но буквы оказались непонятными, прямо как русские.
– Где тебя носит? – вскинулась Пиммихен. – Здесь такая драма!
Я даже рта не успел открыть, как она выложила мне всю историю:
– Дверь я оставила открытой, поскольку не успела дать нашим друзьям ключ – они ушли рано. В дом мог проникнуть любой воришка, а ты меня знаешь – я, если прикорну, не услышу даже казачий полк. Вспомнила я, что у нас запасной ключ был, а найти так и не смогла. – (В скобках замечу: я его забрал, не сомневаясь, что ей придет в голову именно такая идея.) – Пошла я наверх, там поискать, хотя, Бог свидетель, ступеньки эти терпеть не могу. Смотрю – дверь в папин кабинет нараспашку, а в гостевую спальню – закрыта. Подергала, ну, думаю, рука не слушается, ан нет: заперто. Стала я спускаться, за перила держусь, на каждой ступеньке отдыхаю и вдруг слышу такой грохот, что даже оступилась.
Едва не поперхнувшись, я спросил:
– И?..
– Что «и»?
– В чем дело?
– Говорю же тебе. Оступилась.
– Ты ничего себе не повредила?
– Видел бы ты меня! Вжух! Сверху вниз на мягком месте съехала.
– А в чем драма-то?
– Да я чуть шею не сломала!
Я выдохнул с досадой, но на самом деле – с облегчением.
– Завтра увидишь, какие у меня на заду синяки будут!
– Не хотелось бы это видеть.
– А почему дверь заперта? Там кто-то есть?
– Пимми, я приоткрываю окно для проветривания. Дверь затворяется неплотно. Приходится ее запирать, а иначе от сквозняка она все время будет хлопать.
– А-а-а, ну, может, там голубь гнездо свил. Или ласка поселилась, или хорек? Нет-нет, куница! Наверняка куница! Я слыхала, они могут даже проводку перегрызть – и прощай весь дом.
– Надо проверить. Дай мне дух перевести. Я вчера туда заходил, но никакой живности не заметил.
– Не трудись. Я больше туда не полезу – с меня хватит.
– И правильно.
– И это ты мне говоришь? Эта лестница – кратчайший путь на небо! Зря твои родители чердак переоборудовали. Нам и раньше новые комнаты не требовались – мы даже в старые не заходим!
Эльза меня ждала и, когда я сдвинул в сторону щит, с невинным видом округлила глаза. Я заключил: только-только забилась в свой чулан, а иначе зажмурилась бы от яркого света. Она тут же сообщила мне отчаянным шепотом:
– Сегодня кто-то ломился в дверь! Наверно, твоя бабушка!
– Да, не иначе.
– Боюсь, она меня услышала.