– Посиди до вечера. Подумай, что следует делать, чтобы тобой были довольны.
Дверь захлопнулась. Снаружи коротко стукнула щеколда. Я упёрлась лбом в колени. Жаль, что меня заперли только до вечера. Просидеть бы тут хоть несколько дней! Боль лучше переживать в одиночестве, подальше от врагов.
Уже понятно, что Кот больше здесь не появится. Ванда сразу предупредила: нельзя к нему привыкать. Костя – враг. Он ездил в этот дом, как и остальные, чтобы развлечься. Ванда всё правильно говорит, только как можно было не привыкнуть к Коту?
До этого он исчезал максимум на два дня. Прошла уже неделя, а его нет. На воле у Кости есть судья Лилиана. Впрочем, она есть у многих приспешников Грарга. Гораздо хуже, что Кот понял: я – дочь его врага. Теперь я стала ему противна, так же как нам отвратительны рыцари проклятого ордена.
– Обед, – прозвучал над головой ненавистный голос Короля.
Анорм поставил передо мной на пол стакан воды, накрытый куском хлеба. Снова хлопнула дверь и стукнула щеколда.
Я и не заметила, как появился Король. Слишком увлеклась, представляя их вместе – судью Лилиану и Кота. Красивая пара, но вряд ли это надолго.
Из щели в полу показалась маленькая серая мордочка. Карцер – единственное место, где приспешники Грарга почти не бывают. Из любого другого помещения в доме мыши бежали бы, как от пожара или наводнения. Лишь здесь не чувствуется присутствие тех, кто отказался от всего человеческого. Я положила хлеб на пол и равнодушно смотрела, как мышка уничтожает мой обед. Наверняка до этого её подкармливала здесь Ванда. Внезапно зверёк стремительно нырнул под пол. Анорм снова открыл дверь.
– И что это было?
– Мышь, – ответила я.
– Почему не ешь?
– Не хочу.
– Правда, что ли, заболела? – Анорм прижал руку к моему лбу. – Вроде, не похоже. Ты когда ела в последний раз?
– Не помню.
– Вспоминай! – нахмурился он.
– Дня три назад.
Король снова исчез за дверью. Я прикрыла глаза, представляя в подробностях лицо любимого. Потом начала прокручивать в памяти нашу последнюю встречу, все его слова, прикосновения. Кот ушёл, зато у меня остались воспоминания.
– Просыпайся, – позвал Жермон. – Это ты точно будешь. Можно сказать, деликатесы.
Я неохотно открыла глаза. Как же не хотелось отрываться от лучшей в этом страшном мире картины – лица и мускулистого тела Кота. И было бы ещё ради чего! Жермон поставил рядом со мной тарелку с пирожным, апельсином и шоколадкой.
Ну, что они ко мне пристали? Какая судьям разница, что и когда я ем?
– Этого нам не дают, – равнодушно напомнила я.
– От меня ты можешь это взять. А потом, если захочешь, пойдёшь со мной в кабинет и забудешь об этой мышиной норе.