– Сейчас я спущусь, и Луис проснётся, – продолжила она. – Судья расскажет тебе обо всем подробно. А я никогда не вспомню, что говорила тебе об ордене Грарга.
Баба Шура ринулась в коридор. Хлопнула дверь. Я снова взглянул на мобильник.
– Не звони, – отчётливо произнёс гость.
Раздался громкий щелчок. Я обернулся. У ног парня лежал лопнувший толстый ремень. Леонид-Луис без малейшего напряжения развёл руки в стороны, и верхние ремни разорвались с таким же щелчком. Но это невозможно! Я сам закреплял их. Розыгрыш исключен.
– Для начала тебе хватит того, что увидел, – гость устроился в кресле поудобнее. – Надеюсь, теперь ты воспримешь мой рассказ об ордене великого Грарга более серьёзно.
Наступила темнота, её прорезали вспышки света и музыка. Я вновь знакомился на дискотеке с Таней, прикидывал, как затащить её в постель, а потом шёл с Луисом и Максом в тот дом в сосновом бору… Сумасшедшее утро с перепуганной синеглазой девчонкой… Посвящение… Возвращение, первое служение, Златка…
– Что такое она боялась выболтать, эта девчушка из хорошей семьи? Здесь и так все знают, что она оттуда. Пожалуй, пора отвлечь её от этой темы, а заодно и развлечься самому…
Я понял, что говорю вслух. Пламя исчезло, но тело болело от многочисленных ожогов. Как сквозь сон до меня доносились голоса, все они были мне знакомы:
– Никогда бы не подумал, что мне придётся поселить в комнате погибшего сына боевого Кота и слушать его бред о граргских подвигах, – мрачным голосом произнёс Мартин.
– Злата, может, вам стоит поселиться в моём доме, пока твой отец не придёт в себя? Мы с Синичкой там всё равно пока не живём, – предложил Вильгельм.
– Я бы приняла кого угодно, если бы он привёл домой Злату, – кажется, это Тамара.
– Вильгельм, что с ним? – а вот и родной голосок. – Кот замолчал… Ему хуже?
– Нет, девочка, он приходит в себя. Скорее всего, твой Костя нас уже слышит. Кот, глаза открыть можешь?
Я безуспешно попытался разлепить веки.
– Ничего, скоро сможешь, – сказал Вильгельм.
– Как тебе его рассказ? Там и о Синичке твоей было, между прочим, – со злостью сказал Мартин.
– Я видел, как он смотрел на мою жену в тот вечер, так что ничего неожиданного не узнал. Сидеть, Эвиг, это свой!
– Тоже мне, своего нашёл! Да пусти его, пусть обнюхает, – раздражённо сказал альбинос. – Не съест же он граргского героя, просто интересуется. А если бы и съел, невелика потеря, – тихо, но отчётливо добавил он.
Родная маленькая ручка коснулась моей руки. Я невольно вздрогнул и выдохнул:
– Нельзя…
– Можно, – возразила Златка, поглаживая мою ладонь.