– Папа, я всё же думаю, что Косте было бы легче, если бы я могла с ним поговорить.
– Подожди, я проверю, как он.
Отец сгрёб отобранные вещи в кучу и вышел из комнаты. Я поплелась за ним. Как же хочется сесть рядом с любимым, приласкать его, успокоить, подбодрить. Господи, слава Тебе! Мы были уверены, что до покаяния Косте ещё очень далеко.
Мама вышла из комнаты.
– Как он?!
– Пришёл в себя. Сейчас переоденется, и можешь войти. Говорит, в бреду слышал наши голоса, когда мы за него молились.
За ней появился Генрих и коротко сообщил:
– Снова бредит, но это уже облегчение.
Я влетела в комнату. Кот лежал на диване в старых домашних отцовских брюках. На его теле появились свежие глубокие раны, рубцы, ожоги. А вот лицо моего любимого было сейчас удивительно умиротворённое.
– Скоро я увижу Златку, – мягко шептал он. – Надо же, за два дня я успел соскучиться за синеглазкой.
Отец сидел в кресле и внимательно смотрел на Костю. Я села рядом с любимым.
– Надеюсь, Луис передал ей подушку и эти штуки для волос. Интересно, как она меня встретит? Забавная девочка… Может, сегодня не испугается?
Я улыбнулась, вспомнив второе появление Кота в проклятом доме.
За два дня я успела прийти в себя и начала вырабатывать линию поведения. Что нужно сделать, чтобы меня не трогали и что – чтобы отвлечь на себя внимание от остальных? В тот день я хотела посмотреть, как выглядит карцер, которым пытался напугать нас Анорм, и попыталась спровоцировать Жермона, громко выдав ему в коридоре в меру издевательский текст с благодарностью за высокую честь, которую он оказал мне своим вниманием.
Я ещё не знала, что председателя совета судей это могло только повеселить. Анорм вышел на мой голос из гостиной, но Жермон, смеясь, сказал ему, что всё в порядке.
Кот появился в тот момент, когда Анорм высказывался на тему: "Ещё раз что-нибудь подобное – сразу в карцер". Я при этом старалась почаще моргать и несколько раз переспрашивала:
– А в чём дело? Разве внимание самого председателя совета судей – не высокая честь?
– Кажется, Златка валяет дурака, – хмыкнул в бреду Кот. – Надо же, она сейчас почти как та "железная барышня"…
Отец кинул на меня вопросительный взгляд.
– Ванда, – шепотом сказала я.
Увидев Кота, Анорм ухмыльнулся.
– Это к тебе, займись делом.
А я внутренне сжалась. Единственным, кого я там боялась, был Костя, и пугал он меня своей человечностью, слишком уж выделяясь среди остальных приспешников Грарга. А ещё в те страшные первые сутки мне было хорошо рядом с ним. Так не должно было быть, но я знала, что так будет, если Кот появится снова.