— Я половины слов-то не понимаю, — говорила Валя, смеясь, и ее круглое лицо становилось еще милее. Она поправилась после травмы, остригла седые волосы, и они стали отрастать русыми, как прежде, и снова она стала похожа на себя: невысокую, ладную, большеглазую, большеротую и юркую. И молодую, чуть младше Ангелины. — Но Славка, как пишет — ровно поет… как он ухитрялся скрывать, что такой художник, когда в огороде морковку дергал.
С Валентиной пообщаться удавалось редко, обычно они перекидывались парой слов на бегу. Благо соседка не обижалась.
— Я же понимаю, что тебе не до меня, — говорила она прямо и сердечно. — Не боись, Ань, главное, что ты меня вытащила и я на своих двоих теперь бегаю, а уж с моими пацанами мы с мамой не заскучаем. Так у меня их всего трое, а тебе надо с целой страной управляться.
Личный круг общения Ангелины не ограничивался Валиной семьей. Во дворце по-прежнему жили нани-шар, и Ани периодически навещала их: узнать, как дела, есть ли просьбы или нужды, потому что девушки перед ней благоговели и сами обращаться боялись. Ее практичность не терпела безделья, поэтому в один из таких визитов она и объявила:
— В течение месяца в Истаил прибудут учителя, в том числе преподаватель этикета и несколько фрейлин рудложского двора, которые согласились обучать вас. Дворцу нужны придворные дамы, но я предупреждаю, что это не праздный статус, а тяжелый труд. Подумайте, готовы ли вы остаться здесь в качестве моих воспитанниц, готовы ли учиться вместе с другими девушками, которых мы пригласим из разных городов и кочевий. Если нет, каждой, кто решит отказаться, будет выделен свой дом в Истаиле и щедрое содержание.
— Я останусь, — первой сказала Зара. Ани кивнула — в ней она и не сомневалась. Зара оказалась сообразительной и быстрой и уже помогала Ангелине, исполняя мелкие поручения.
Девушки задумались, кто-то живо обсуждал предложение между собой. Большая часть из них останется, конечно. И Ани была рада этому. Нани-шар, смешные и наивные, привязались к ней, но помимо этого они стали бесценным источником информации о жизни народа Песков. Их щебет веселил ее, а бывшая близость с Нории совершенно не беспокоила — Ангелина даже не вспоминала об этом. Она была слишком занята для того, чтобы тратить время на ревность, и слишком хорошо знала, что значит для мужа.
В последнее время правописанием и чтением с нани-шар занималась Таисия, жена Энтери. К ней Ани прониклась приязнью, которая не перерастала в дружбу только потому, что у старшей Рудлог не хватало времени. Тася любила мужа спокойной и чистой любовью и на редких семейных обедах с удовольствием рассказывала о том, как помогает ему в делах лечебных.