— Ты убил его?
— Зачем? — развел он руками. — Бездне нужны жертвы. И Мэтт стал одной из них.
— Одной?
— Я уже говорил, что проверил «Яд Бездны» на других, Макс. Ты невнимательно слушал наш разговор? — он снова усмехнулся. — Я зря следил за тобой, чтобы в итоге привести сюда Мэтта и разыграть этот спектакль? Ты неблагодарный зритель, — рассмеялся Гай. — Впрочем, все это лирика, Мэтт больше нам не угроза, как и «Святейшие».
— Их ты тоже отправил в Бездну? — я сделал шаг назад, не желая подпускать к себе паладина, если у него в кармане найдется еще один отравленный клинок.
— Нет, конечно, но без Мэтта, — он кивнул на груду доспехов, — они просто прокачанная толпа. Да и та по большей части уже забыла, что значит сражаться не на жизнь, а насмерть. Им предложено сменить клан, раз уж их глава оказался в блоке.
— Они вот так просто согласятся? Бросить все и перейти к тебе, человеку, убившему их главу?
— Ты так ничего и не понял, Макс, — покачал он головой. — Не важно, кто поведет армию в бой. Главное, чтобы был враг. А «Святейшие» уже давно не воевали. И руки у ребят чешутся. А я дам им врага. Сперва одного, потом целый народ. И «Святейшие» будут мне благодарны, понимаешь?
— Почему?
— Потому что почти все они оцифрованы. И давно. Но Мэтт, устранившись от реального управления, посадил за руль своих помощников. И наступил мир. А мир в Неверкоме – это способ загнить, состариться, угомониться, — его лицо скривилось. — Мир это смерть, Макс.
— А я думал, мир это процветание, — пожал я плечами. — Ты для этого притащил сюда Мэтта, чтобы я увидел, как ты его одолел чужими руками?
— Макс, Макс, Макс, — покачал головой Гай. — Не строй из себя дурачка. Ты прекрасно понимаешь, что я знал Мэтта. Знал, как он сражается. И все рассчитал заранее. Наш любимый паладин давным-давно разучился думать в бою, действовал на алгоритмах, на инстинктах. Сперва святая аура, блокирующая урон на четыре секунды. Пока она действует – комбинация смертельных ударов. По одному на каждого.
— И ты подгадал, что когда аура упадет, последний убийца сам набросится на меч, ковыряя ножиком глаз Мэтта? — скривился я.
— Я лично отвалил ему сто тысяч за этот рывок, — усмехнулся Гай. — Понимаешь ли, убийцы получают деньги не за сохранение своей шкуры, а за нападение. Иногда заказчик просит что-то продекламировать пафосное, на прощание, так сказать. Иногда – условием оплаты становится увечье. Вот я и поставил свое дополнительное условие. Тот, кто остается последним – должен хотя бы раз коснуться клинком паладина.
— И ты не боишься, что с этим ядом они сами тебя пришьют?