Я кивнул. Не то, чтобы я хотел избавиться от Рагнара, просто он реально нас тормозит. Даже поменяв Малиэлю раскачку, мы все равно будем сливать, если танк не удержит аггро. И тут никаким рероллом не поможешь – если старик продолжит играть на трети погружения, вайпы[1] будут идти один за другим. — Мор сказал, вы знаете, кому сколько отмерено, похоже, вы считываете данные с капсул, — прошептал я. — Ты знаешь, сколько осталось Рагнару? Анубис кивнул. — Но мне, очевидно, не скажешь. — Если он полностью перейдет в мир Неверкома, проживет всего несколько часов. Но до тех пор – у него есть три месяца. Я кивнул, ошарашенный новостью. — Время вышло, некромант, — Бог взмахнул рукой, увеличивая навыки, и растворился в воздухе. Я еще какое-то время постоял перед алтарем, пока до меня не донеслись очередные выпады Ариадны, обвиняющей эльфа в продажности. — Тихо! — рыкнул, оборачиваясь. — В общем, дело обстоит так – сейчас расформировываем группу. Ариадна, Малиэль, отойдите подальше, мне нужно поговорить с Рагнаром. Девчонка кивнула и тут же выполнила требование, почти силком утаскивая заинтересовавшегося эльфа прочь. В его верности я уже не сомневался. Длинноухий видел, что я творю, знает о цене за мою голову – и получил весомое подтверждение в виде пятидесяти тысяч золота, отданных с такой небрежной легкостью, будто это у меня папа держит корпорацию. Дворф воткнул секиру лезвием в землю и оперся о нее ногой. — Я слушаю, — кивнул он. — У меня две новости, Рагнар. И обе не из хороших. — Говори, вряд ли меня можно чем-то расстроить. Я хмыкнул, садясь спиной к алтарю. — Даже не знаю, с чего начать. — Что танк из меня никудышный, — кивнул усач. — И никаким рероллом этого не исправить. — Это даже не проблема, — отмахнулся я. — Видишь ли, Рагнар, Боги Смерти считывают показатели биокапсул. Таким образом, они определяют состояние игроков и прогнозируют по ним... — я вяло махну рукой в воздухе. — Считай, что у них есть Книга Судеб, в которой записаны все живые игроки. — И там записана моя скорая смерть, — совершенно спокойно кивнул дворф. — И как? Долго мне еще наслаждаться местным воздухом? Его невозмутимость меня поразила. Я только что завел разговор о смерти, которая очевидно наступит вот-вот, а этому старикану будто все равно! Железные же у него нервы, мне бы такие! Вот уж кто сгодился бы в некроманты. — Около трех месяцев игры на тридцати процентах погружения. — Но это не все, да? — Тебя совершенно не пробрало? — вскинул брови. — Я и раньше знал, что скоро умру, три месяца – это, откровенно говоря, даже больше, чем я рассчитывал, — хмыкнул Рагнар. 1 Но вам я не нужен. — К сожалению, для группы ты – скорее препятствие, чем помощник, — печально выдохнул я. — И, поверь, если бы я мог, я бы... — Брось, все в порядке, — отмахнулся он. — Я уже говорил – я спокойно приму смерть, когда придет время. Я достаточно покоптил небо, чтобы свыкнуться с мыслью о скорой смерти, Макс. Это вам, молодым, такого не понять и не принять, но все мы – смертны. Даже оцифровка – не панацея, ведь стоит исправить в тебе один символ – и ты перестанешь существовать. Я кивнул. — Так во всем, со всеми и везде, — продолжил он. — Но раз вам я не нужен, а впереди еще три месяца, пожалуй, займусь крафтом. У меня же бронник прокачан. — И как? То есть, тебе этого достаточно? — А почему нет? — пожал он плечами. — Повезет, успею даже на оцифровку заработать. Все-таки, я могу зачарованные амулеты вшивать в одежду. — Да ладно?! — вскрикнул я. — И ты все это время ходил у меня под боком, пока я, как последний идиот, ломал голову, как всобачить кость с проклятием в куртку? Рагнар громко засмеялся, запрокинув голову. — Макс, ты такой наивный порой, — утирая выступившие от смеха слезы, пробасил он. — Твоя куртка годится разве что на тряпки. Зачарованная броня начинается с пятидесятого уровня. Но, если хочешь, продай мне кость. Он протянул руку, а я полез в рюкзак, вынимая свою драгоценность. Кость, слегка светящаяся в ночной темноте, перекочевала в широкую ладонь дворфа, и усач громко хмыкнул. — Ты же не представляешь ее цену, да? Я усмехнулся. — Ты слишком легко меня раскусил, Рагнар. Вообще, мне кажется, ты видишь меня насквозь, словно рентген. Дворф хмыкнул, вращая кость в руках.