По обе стороны улицы стояли горожане, размахивающие флагами и цветами. Они словно наблюдали за ежедневным парадом. Гайос и Гелина лучезарно улыбались и махали глазеющей на них толпе. В их походке чувствовалась уверенность в своих силах, красота юности и здоровья. Огромный Джианни, чьи бледные волосы начали снова отрастать и напоминали венец, тащился сзади, скребя дорогу когтистыми лапами и не позволяя толпе подойти слишком близко. По его виду было понятно, что шумная, веселая толпа его пугает, и я ощутила укол сочувствия.
Джаннула шла между близнецами, купаясь в их блеске. Она развела руки в стороны, словно хотела обнять весь город. Она делала жесты, изображая, что притягивает к себе любовь людей, а потом вкладывает ее себе в грудь и омывает ей голову. Глядя на нее, можно было подумать, что она медленно плывет по воздуху.
Я старалась держаться тихо, чтобы не привлечь внимание Гайоса, но, видимо, он все-таки почувствовал, что в своем разуме я взяла его за руку. Он стал хлопать руками по воздуху, словно его окружил рой пчел. Джаннула посмотрела на него и прищурила свои зеленые глаза.
Я отпустила его. Я успела увидеть достаточно.
Взяв за руки маленького аватара Камбы, я мысленно готовилась к чему угодно.
С потолка дворцового коридора я увидела Ингара. Его квадратные очки мерцали, а круглое лицо излучало такую же туманную радость, как при нашей первой встрече – это было влияние «святой». Он медленно брел по просторному коридору, толкая перед собой коляску.
Я не сразу узнала в сидящей в коляске женщине высокую порфирийку, но это и правда оказалась Камба. Ей сбрили волосы – я предположила, что ее так наказала Джаннула. Она была одета в простой белый стихарь, который плохо на ней сидел. На обеих ее лодыжках виднелись повязки.
Недуар сказал, что Джианни сбросил ее с лестницы.
Камба подняла руку, и Ингар остановился. Вялая улыбка не сходила с его лица. Порфирийка огляделась, вытягивая длинную шею, но, кроме них, в коридоре никого не было.
– Гуайонг, – произнесла Камба полушепотом.
Внезапно лицо Ингара преобразилось – на нем отразились твердость и ум, и теперь он снова напоминал того себя, которого я видела в Порфири. Он осмотрелся, наклонился вперед и, положив руки на плечи Камбы, тихонько проговорил:
– Что такое, друг? Тебе больно? Она снова мучает тебя?
Теперь голова Камбы была такой же лысой, как и у Ингара. В ее ушах не осталось сережек, и в каждом из них виднелась полоска крошечных дырочек. Камба потянулась к Ингару и сжала его бледные руки.
– Серафина смотрит на меня своим разумом. Помнишь, что говорил Пэнде? У нее есть кусочек света каждого из нас. Я хочу, чтобы она видела, что мы не сдались и продолжаем борьбу.