На миг он даже закрыл глаза. А когда открыл, увидел над собой улыбающееся лицо Леи. Мгновением позже она переместилась, и ее сосок дразняще коснулся его губ. Он осторожно провел по нему кончиком языка и попытался всосать пересохшими от жажды губами, словно надеясь утолить жажду молоком, но сосок уже скользнул куда-то дальше, а на его месте оказался живот и тонкая полоска убегающих вниз волос, и, наконец, то, что он так отчаянно пытался подсмотреть хотя бы издалека. Вспомнив, как это только что делала Лея, он тоже облизал два пальца и ввел их во влажную, сразу нетерпеливо задергавшуюся щель. А затем, оставив пальцы внутри, лизнул так призывно раскрывающиеся ему навстречу губы. Лея, почти перекрывая ему дыхание, плотнее вжала промежность ему в лицо. В тот же миг он ощутил, как его зверь нарастает с новой, неудержимой силой, уже погружаясь в нечто охватившее его, ладное и мягкое.
И вновь Лея развернулась над его распростертым на спине телом лицом к нему. Приподняв голову, он увидел, как она, стоя на широко раздвинутых коленях, берет его устремленного в вышину зверя и осторожно опускается, впуская его в жадно открытую ему навстречу ловушку. И лишь убедившись, что захваченный зверь никуда не денется, она милостиво склонилась ниже и ритмично задвигала бедрами, как наездница на горячем скакуне, с каждым движением приговаривая «мой, мой, мой!»
– Твой, твой, – соглашался он.
Когда все закончилось, он еще долго обессиленно лежал на спине, пока Лея не плеснула ему в лицо пригоршней воды. Встряхнувшись, он поднялся на ноги и огляделся. Невесты были полностью одеты, и он тоже взялся натягивать на разгоряченное тело холщовые штаны. Что-то было не так. Голова больше не кружилась, хмель прошел, но с каждым мигом его охватывало невнятное беспокойство, переходящее в судорожный озноб.
– Что будем делать с этими? – спросила Ванга. – Это люди из Ваида.
Только теперь он вспомнил все и рванулся к месту недавней схватки. Сразу за скрывавшим его до сих пор кустом на спине лежал юноша. Недавнего соперника по состязаниям в Ире Иво узнал сразу. Его выпуклые, широко раскрытые глаза смотрели с молчаливым укором. Из пробитого насквозь горла торчало оперение стрелы. Рядом с ним на траве валялся кинжал. Видимого урона он не нанес, но внимание лучника на роковое для него мгновение отвлек. Второй воин стоял почти в полный рост. Его ноги упирались в землю, а опрокинувшееся спиной тело зависло в плотном переплетении веток. Он был заметно старше. Темно-русые, начинающие редеть волосы пробивала заметная седина, могучие плечи распирали на груди богато расшитую тунику, по ее центру расползлось обширное кровавое пятно. Одна из стрел вошла ему глубоко в живот, вторая попала во внутреннюю часть бедра. Над телами уже роились первые мухи.